Ледяной сфинкс

– И давно ты с террористами? – ледяным тоном спросил Александр.

– С террористами? Нет, я сам по себе! К чему мне эти дураки? Их же сразу поймали! Ничтожества! Хотя один раз они могли мне помочь, не скрою. Если бы ты только умер… Все бы переменилось, старому мерзавцу Строганову пришлось бы назначить себе другого наследника! И мы наконец вздохнули бы спокойно.

– О чем ты говоришь? – растерялся Александр.

…По описанию Амалии барон сразу же узнал в человеке, который заложил кольцо его матери, Никиту Васильчикова. Ведь несуществующий Степан Игнатьевич Сидоров носил не только имя денщика Александра, но и отчество командира их полка – очевидно, Никита назвал часто встречающуюся фамилию и первые имя и отчество, какие пришли ему на ум. А описание одежды продавца укрепило Александра в мысли, что это и есть Васильчиков. Он отлично помнил и зашитую перчатку приятеля, и его пальто с поддельным воротником.

Александр был почти уверен, что Никита как-то связан с нигилистами, а потому решил на всякий случай расставить ловушку и посмотреть, не попадется ли в нее его друг, ставший врагом. Он когда-то давал ключ от своей квартиры Никите, и тот мог сделать дубликат и вручить его какому-нибудь террористу, который выстрелил в Александра. Что же до второго покушения, возле ресторана Дюссо, то Александр вспомнил, что Никита появился там после того, как стрелок скрылся с места преступления, поэтому не исключено, что сам же стрелком и являлся. И вот теперь версия Александра разваливалась. Но оказалось, он поторопился с выводами, и хотя Никита и впрямь хотел убить его, убеждения тут были ни при чем.

– Полно тебе притворяться, Корф! – вспылил Никита. – В жизни не поверю, что ты не знал, что Строганов – вовсе не крестный тебе, а отец. Точнее, один из кандидатов в отцы. Потому что твоя мать… – Васильчиков употребил слово, каким в их кругу обозначались женщины известного звания. – Конечно, она всегда любила, чтобы все было шито-крыто, но при дворе ее видели насквозь. И когда покойный государь охладел к жене, поторопилась его утешить, думая, что займет место фаворитки. Она так этого хотела! А еще хотела сохранить при себе графа Строганова, который был ее любовником. Да, да, Корф, хватит морщиться! Только вот сведущие люди быстро доложили государю, как все обстоит на самом деле. Конечно, ему это не понравилось, и твоя предприимчивая маменька осталась ни с чем, государь больше не желал ее знать. Говорят, она хотела заставить Строганова развестись и жениться на ней, но граф отказался и вскоре нашел себе новую любовницу. А чтобы замять скандал, твою маман выдали замуж за генерала Корфа, которому она была нужна как прошлогодний снег. Но карьерные соображения заставляют людей идти на многое.

– Ты сошел с ума! – крикнул Александр. – Как ты смеешь?!

– Что, не нравится? Да перестань! Всем было все равно в конечном счете! Эка невидаль, что ты носишь фамилию человека, к которому не имеешь никакого отношения, при дворе и не такое случается! Графу Строганову не было до тебя дела, пока его сынок не сломал себе спину. И о ком же он в первую очередь вспомнил? Конечно, о тебе! А мог бы и о других, между прочим!

– Уж не о тебе ли? – с кривой усмешкой спросил Александр. События оборачивались куда драматичнее, чем он предполагал.

– Нет, – ответил Никита, резко мотнув головой, – я в отличие от тебя законный сын своего отца. Но моя мать была романтическая, мечтательная женщина. Уж не знаю, что там напел ей мерзавец Строганов, как нашел к ней подход, но мой отец сразу же понял, что Елена не его дочь. И стал пить просто ужасно, а в перерывах избивать жену и нас, потому что никогда не посмел бы вызвать графа на дуэль. И моя мать повредилась в рассудке. Твой крестный, – Никита скрипнул зубами, – твой так называемый крестный сломал жизнь моей матери и нам с Еленой. Сломал играючи, походя и жил после этого как ни в чем не бывало, довольный собой. А на мою долю достались нищенские похороны отца, когда он окончательно спился, и безумная женщина, с которой я живу под одной крышей. И пока ты жив, ничего бы не переменилось.

– Теперь я понимаю, – хрипло проговорил Александр. – Ты думал, что если я исчезну, граф назначит твою сестру своей наследницей. Так?

– Это было бы справедливо, – кивнул Никита. – Говорят, деньгами нельзя искупить причиненное зло, ну а мне искупления не нужно, я лишь хочу пожить по-человечески. Не считать копейки и не бояться, что меня зарежет ночью собственная мать, приняв за кого-то другого. Поэтому, когда Лев упал с лошади, я ходил к нему каждый день. Он угасал на глазах, и я не сомневался, что конец близок. Я был так предупредителен к старику, постоянно говорил с ним о Елене… Я ведь не знал о тебе! Да, тогда не знал. Но когда Лев умер, я вспомнил, что он остался мне должен денег, полез искать – ему они все равно были уже ни к чему – и увидел его дневник. Если бы ты знал, как он там тебя описывал! Он ведь все о тебе знал, все! И ненавидел тебя, как ненавидят более удачливого и блестящего брата.