Званый ужин в английском стиле

«Глупец, истукан! — сердито подумала Амалия. — Подойди же к ней, скажи девушке, как тебе нравится ее пение! Ведь ясно же, что она старалась не ради болвана-адвоката или его братца, а ради тебя!»

Митенька наконец ухитрился казнить муху каким-то журналом, но произвел такой шум, что Александр мрачно оглянулся на него. «Вызову на дуэль», — обреченно помыслил Митенька, но противный офицер ничего не сказал и только отвернулся.

Словно нарочно, Варенька выбрала именно ту арию, которую Александр Корф когда-то слышал в обществе Амалии, вскоре после их свадьбы. Он помнил даже цвет занавеса в том театре, помнил, как выглядел тамошний дирижер. А вот Амалия, кажется, все забыла, как видно по ее рассеянному лицу. И это почему-то резануло по сердцу барона больнее всего, как будто вместе с воспоминанием о той опере она вычеркнула из своей жизни и его самого, его присутствие, которое (он совершенно точно знал!) одно лишь и имело когда-то значение для нее.

— Может быть, попробуем еще? — спросил Никита у Вареньки.

Девушка стала отнекиваться, но Анна Владимировна принялась уговаривать племянницу, и к голосу хозяйки присоединились почти все гости. Пришлось Вареньке спеть еще четыре арии, но под конец она устала и начала немного сбиваться.

— Простите, — сказала она, разводя руками. — Я… кажется, я больше не могу.

Никита поднялся и очень галантно поцеловал ей руку.

— Вы были великолепны! — искренне воскликнул Преображенский. — И для меня было честью аккомпанировать вам сегодня!

Как будто для того, чтобы окончательно изгнать еще царящий в комнате дух музыки, заскрипели кресла, кто-то закашлялся. Мужчины громко заговорили, женщины шуршали платьями и перебрасывались замечаниями. Де Молине взглянул на часы и, пробормотав: «Кажется, мне решительно пора», — поспешил вниз. Павел Петрович улыбнулся жене. Вечер явно удался, и у него были все причины быть собой довольным.

Амалия подошла к Верховским, чтобы попрощаться. Билли следовал за ней кроткой тенью, не переставая одним глазом следить за опасным бароном Корфом, который все еще маячил поблизости.

— Благодарю вас за доставленное удовольствие, — пожала Амалия вялую руку Анны Владимировны. — А где маэстро Беренделли? Мой кузен хотел бы поблагодарить его за предсказания, которые он сделал.

— Черта с два! — прошипел Билли за ее спиной. — Он мне такого наговорил…

— Билли, — тихо и выразительно проговорила Амалия, — не надо быть невежливым. Если ты хочешь знать свое будущее, то должен быть готов к тому, что кое-что в нем может тебе не понравиться. Разве не так?

«И почему она всегда права?» — с тоской подумал Билли.

— В самом деле, — смущенно вставил Митенька. — Маэстро так и не присоединился к нам.

Павел Петрович и Анна Владимировна переглянулись.

— Надеюсь, с ним все в порядке, — сказал Павел Петрович. — Сейчас, баронесса, я провожу вас, только гляну, как там синьор Беренделли.

Билли взял Амалию под руку, и они двинулись вслед за хозяином дома к малой гостиной. Митенька, который понял, что Амалия уходит и увидит он теперь ее неизвестно когда, увязался за ними. Юноша искал, что бы такое сказать умное, чтобы произвести подобающее впечатление, но ему ничего не приходило в голову.

Через минуту гости Верховских услышали сдавленный крик, а еще через мгновение Павел Петрович, как ошпаренный, вылетел из малой гостиной и помчался вниз по лестнице, крича на ходу:

— Венедикт Людовикович, вы еще не ушли?

Он догнал доктора уже у парадной двери и ухватил его за рукав.

— Боже мой, вы должны пойти туда! Вы должны помочь им!

— Кому? — остолбенел пораженный де Молине.

— Моему сыну, — простонал бедный Павел Петрович, — и… и… — Он пытался выговорить, но не смог. — Пожалуйста! Вы не можете мне отказать!

— Да что случилось, черт подери? — разозлился доктор.

Павел Петрович оглянулся, и паника заплескалась в его взоре. Наконец он выдохнул:

— Беренделли: хиромант… Кажется, он убит.

Глава 9

Убийство

— Что происходит? — недовольно спросила графиня Толстая у барона Корфа.

По лестницам сновали люди, звенели чьи-то сердитые и изумленные голоса. В дверь сунулась Глаша с искаженным от страха лицом. Анна Владимировна подозвала ее к себе, выслушала сбивчивый доклад и, тихо ахнув, поспешила к выходу.

— Поразительный дом, — пробормотала прекрасная Элен, поводя своими ослепительными плечами.