Ход Снежной королевы

– Вы мне угрожаете, месье Лефер? – промурлыкала эта непостижимая женщина, наступая, и ее глаза сделались совсем золотыми. – К вашему сведению, я никого не боюсь.

Я все еще колебался, и она нанесла удар первая. Я парировал, и тут она атаковала меня так, что я сразу же понял: боевое оружие вовсе не было ей незнакомо. Во всяком случае, два моих финта она раскусила без труда и почти загнала меня в угол.

– Чего вы добиваетесь? – крикнул я.

– Главное – чего добиваетесь вы, месье Лефер, – отозвалась она, не переставая зорко следить за движениями моей рапиры. – Кстати, Лефер – ваше настоящее имя?

– Конечно! А что?

– А то, что фамилия Аржантей образована от слова l’argent, серебро, а ваша – от слова le fer, железо. Занятное совпадение, не правда ли?

Я промахнулся, и она ударила меня рукоятью в лицо. Вскрикнув, я попятился.

– Я не намерен отрекаться от своей фамилии в угоду вашим бредовым фантазиям! – выкрикнул я, кое-как отбившись от ее атаки.

– А я и не требую от вас этого, – отозвалась Амалия, едва не полоснув меня по лицу. – Только вот, мне помнится, у вас был очень удивленный вид, когда вы встречали меня на вокзале. Уж не потому ли, что к тому моменту вы уже убили Дезире Фонтенуа и знали, что она никак не может приехать в гости к дорогому кузену, а?

– Ну, знаете ли! – вскипел я. – Полный вздор!

И, проведя серию обманных приемов, я перешел в контратаку.

– Вам все равно, кого обвинять! Вы полагаете, что я придумал историю про четырех призраков, чтобы мне было легче подобраться к Эрнесту дю Коломбье, но тут вы просчитались! Ночью, когда было совершено убийство, я не выходил из своей комнаты. И как бы вы ни пытались запугать Полину, у вас не выйдет обвинить в убийстве меня!

Должно быть, я погорячился и ослабил внимание. Миг – и рапира вылетела у меня из рук, со звоном прокатилась по полу и остановилась возле комода.

– А, черт! – выругался я.

Поглядев на Амалию, я увидел в ее лице торжество, и мне сразу же захотелось провалиться под землю или куда-нибудь еще дальше. Нечего сказать, хороший из меня учитель!

– По-моему, – проговорила Амалия, не опуская рапиры, – вы принимаете мои предположения слишком близко к сердцу, месье. Успокойтесь. Я знаю, что вы не убивали графа и что призраки в самом деле являлись к вам. То есть, конечно, никаких призраков не было, но в данном случае это совершенно неважно. Главное – что вы сами поверили в них.

– Вы о чем? – в совершенном изумлении пробормотал я. – Но я же видел их! Так же отчетливо, как вижу вас!

– Я знаю, – повторила Амалия и, протянув руку, коснулась моей руки. – Ого, сколько уже времени! Идемте обедать, Арман.

Она положила свою рапиру на стол.

– Что-то мне не хочется есть, – буркнул я.

Амалия быстро вскинула на меня глаза.

– Вы должны быть там, месье Лефер. Уверяю вас, вы не пожалеете и заодно получите ответы на кое-какие вопросы, которые не дают вам покоя. – Она улыбнулась. – Я намерена провести одно маленькое разоблачение, и мне будет жаль, если вы пропустите его.

Я пристально посмотрел на нее.

– Вы уже знаете, кто убийца? – хрипло спросил я.

– Пока нет, – ответила Амалия, хмурясь. – Но зато я знаю то, о чем не подозревает ни один человек в замке. Кроме, разумеется, того, кто делает это.

– Делает что? – в полном изнеможении спросил я.

Но Амалия только улыбнулась и шагнула к выходу.

– Спускайтесь обедать, – сказала она, стоя на пороге, – и вы сами все увидите.

Дверь за ней закрылась. Пожав плечами, я подобрал с пола вторую рапиру и бережно уложил ее в футляр. После чего вернулся к зеркалу и вновь принялся завязывать галстук. Надо было спешить.

3. Из зеленой тетради Люсьена дю Коломбье

Стало быть, мы все снова собрались за столом – я, мама, Бретель с женой, доктор Виньере, учителя, моя Амалия и актер, устроившийся возле нее. С другой стороны от Массильона оставалось пустое место, но Эдмонда, когда ей предложили сесть туда, нервно отказалась и устроилась вместе с мужем на противоположном конце стола. Пришли также Гийом с женой, которая поддерживала его под руку. Странно, но даже тогда, когда я узнал о жертвенности Матильды, она все равно не стала нравиться мне больше. Мама в ней души не чает, да и Арман, как я успел заметить, тоже к ней неравнодушен, но мне она решительно неприятна, не знаю почему. Вот Амалия – совершенно другое дело. Я готов ради нее в огонь, и в воду, и куда угодно. И не потому, что она красивая, хотя и поэтому тоже, а потому, что с ней как-то надежно, у нее умное лицо, и ей легко верить. Я уже решил, что когда вырасту, пойду служить в полицию, как она. Потому что защищать людей от преступников – благородное дело, ничуть не хуже, чем быть мушкетером.