Всем сестрам по мозгам

Жанна по-детски подняла руку:

– У меня вопрос.

– Не стоит начинать базар, – протянул Леонид.

– Ты здесь не хозяин! – огрызнулась его жена. И обратилась к Мануйлову: – У меня в приглашении нет ни слова о том, что вы созываете кучу наследников. Я поняла, что являюсь единственной, кому вы собрались передать наследство.

– Здесь написано «провести две недели в компании приятных людей», – подала голос коротко стриженная женщина, – следовательно, гостей предполагалось много.

– Ну и где сказано, что они претенденты на имущество? – надулась Жанна Реутова. – Не знаю, как у вас, а у меня текст заканчивается фразой: «Будучи человеком бездетным и не семейным, я намерен передать все свое состояние в руки достойного человека, который правильно им распорядится». По-моему, предельно ясно – Сергей Павлович задумал осчастливить именно меня. А теперь выясняется, что кандидатов много и речь идет о соревновании! Что делать-то придется? Почему нас заранее не предупредили о конкурсе?

Глава 2

Мануйлов поднял руку, останавливая даму.

– Дорогая Жанна, я просто хочу познакомиться с претендентами поближе. Полагаю, четырнадцати дней хватит, чтобы выяснить, кто из вас больше подходит на роль моего преемника.

– Как на рынке, да? – слегка повысив голос, прищурилась Реутова. – Пришли покупать яблоки и прицениваетесь-присматриваетесь, где подешевле, какие с бочка?ми?

Муж дернул ее за руку, но, похоже, Жанна из тех, кто, собравшись высказать человеку правду в лицо, не остановятся, невзирая ни на какие обстоятельства. Жест супруга не отрезвил ее, она заговорила еще быстрее:

– Должны быть правила, как в футболе. Иначе ведь будет непонятно, кто выиграл. Где судья или жюри? Какие испытания нас ждут? Сколько победителей предполагается?

– Наследство отойдет в одни руки, – пояснил Сергей Павлович.

– Но это несправедливо! – не успокаивалась Жанна. – Обычно вручают золотую, серебряную и бронзовую медали.

– Леонид, уймите жену! – гаркнул Николай. – От ее визга голова кружится.

– Нет, нет, – быстро вмешался Сергей Павлович, – в моем доме каждый ведет себя, как пожелает. Если кому-то не по душе общение с другими гостями, он может покинуть особняк. Да, еще маленькая деталь: я не переношу запаха дыма. Среди вас есть любители сигарет?

– Нет, – быстро ответила Реутова.

Но ее муж сказал:

– Я курю. Ничего, буду дымить только на улице.

Мануйлов улыбнулся:

– Хорошо. Господа, пейте кофе и непременно попробуйте кекс, его испекли специально к завтраку.

– То есть вы наградите того, кто вам понравится? – тихо спросила стройная женщина. – В этом и есть соревнование? Мы должны вам угодить?

Я невольно задержала взгляд на говорившей. Поверьте, я не ханжа и понимаю, что этой даме хочется похвастаться своей красивой фигурой. Но всему же есть предел! Гостья, задавшая вопрос, выглядела вульгарно – на ней была ярко-красная, туго облегающая тело кофточка-стрейч с таким глубоким вырезом, что из него вываливался бюст, а лифчик красотка не надела. Наверняка и юбка у нее размером с почтовую марку. Под стать наряду и прическа – копна круто завитых локонов, украшенная большой блестящей заколкой. В губы незнакомка явно вкачала гель, у нее татуированные брови, плюс наращенные, длиной с палец ресницы. И она, собираясь завтракать, нанесла на лицо яркий вечерний макияж. Ногти у дамы смахивают на когти медведя, покрыты пронзительно алым лаком, так что издали кажется, будто она опустила кончики пальцев в свежую кровь. Мне стало жаль дурочку. Ей явно хотелось выглядеть юной и модной семнадцатилетней девушкой, оделась и накрасилась она по указке гламурных журналов, а результат оказался плачевным. Боевой раскрас и то, что глянец называет «секси-платье», превратили эту особу в карикатуру.

– В некотором роде, Анна, вы правы, – кивнул Сергей Павлович, – но хочу сделать небольшое уточнение. Я должен почувствовать с человеком духовную связь или найти в нем родственную душу. А может, обнаружится и кровное родство. Видите там, на комоде, портреты?

Я прищурилась. На полированной поверхности между двумя серебряными канделябрами с длинными белыми свечами стояла пара рамок со старинными фотографиями. Мне бородатый пожилой человек в старомодном наряде и дама в платье начала двадцатого века почему-то показались смутно знакомыми. Мануйлов тем временем продолжал:

– Это мой дед и его жена. Единственные семейные снимки, оставшиеся у меня. Не теряю надежды когда-нибудь узнать, как звали моих родственников.