Цикл оборотня

«Остерегайтесь Зверя. — говорил преподобный, — ибо он может улыбаться и прикидываться вашим соседом, но, братия, у него острые зубы! Это Зверь, и он сейчас здесь — в Таркерз-Миллз. Он…» Тут преподобный Лоу осекся, его красноречие истощилось, потому что в этот момент в залитой солнцем церкви начало твориться что-то ужасное. Его паства начала менять облик, и преподобный с ужасом понял, что его прихожане превращаются в оборотней — все до одного, все триста человек. Глава городского самоуправления Виктор Боул — бледный полный мужчина… его кожа потемнела, стала грубеть и покрываться темными волосами! Преподавательница музыки Вайолет Маккензи… ее худое старушечье тело стало вытягиваться, а длинный нос — сплющиваться! Толстый преподаватель естественных наук Элберт Фримэн, кажется, стал еще толще, его блестящий синий костюм треснул по швам, клочья волос полезли по всему телу, как набивка из старого дивана, а под приоткрытыми толстыми губами обнаружились зубы размером с клавишу пианино!

«Вот он. Зверь!» — пытался сказать во сне преподобный Лоу, но не мог выговорить ни слова. Кэл Блодуин, старший дьякон церкви Милосердия Господня, с рычанием двинулся вперед по центральному проходу, и Лоу в ужасе отпрянул назад со своей кафедры. С серебряного подноса для сбора подаяний посыпались деньги. Вайолет Маккензи прыгнула на дьякона, и они вместе покатились по проходу, кусаясь и пронзительно визжа, причем голоса их были очень похожи на человеческие.

Тут же к ним присоединились остальные, и стало шумно, как в зоопарке во время кормежки. «Зверь! Зверь повсюду! Повсюду! Повсю…» — в экстазе закричал преподобный Лоу. Но его голос тоже перешел в нечленораздельное рычание, и, опустив глаза, священник увидел, что его руки, выглядывавшие из рукавов добротного черного костюма, превратились в изогнутые лапы.

И тут преподобный проснулся.

Это всего лишь сон, подумал он, снова опускаясь на подушку. Слава Богу, это всего лишь сон.

Однако когда на следующее утро, утро после полнолуния, священник открыл двери церкви, он понял, что это был не сон. Перегнувшись через кафедру лицом вниз, на ней лежало выпотрошенное тело Клайда Корлисса, много лет убиравшего храм.

Да, это был не сон. Преподобный Лоу многое бы отдал за то, чтобы видение оказалось лишь ночным кошмаром. Священник открывает рот и, задыхаясь, начинает кричать.

Вновь пришла весна, и в этом году в Таркерз-Миллз вместе с ней пришел Зверь.

ИЮНЬ

На Таркерз-Миллз опускается самая короткая в году ночь. Альфи Нопфлер, владелец единственного в городе кафе, механически протирает и без того сверкающую стойку бара. Рукава его белой рубашки закатаны до локтей, открывая загорелые руки, покрытые татуировками. В кафе совершенно пусто. Покончив со стойкой, Альфи на миг замирает, вспоминая о том, как когда-то в такую же благоухающую летнюю ночь он потерял невинность. Девушку звали Арлин Маккьюн, а теперь она стала Арлин Бесси, женой одного из самых преуспевающих молодых юристов Бангора. Боже, как восхитительны были ее движения на заднем сиденье автомобиля и какой сладостной была та ночь!

Дверь в лето остается открытой, пропуская в кафе яркие лучи лунного света. Видимо, посетителей нет потому, что считается, будто Зверь гуляет именно при полной луне, но это Альфи не беспокоит. Во-первых, потому, что он весит девяносто килограммов, большая часть которых приходится на все еще крепкие мышцы, накачанные во время службы на флоте. А во-вторых, потому, что постоянные посетители завтра все равно чуть свет явятся отведать яичницу, жаркое и кофе. Может быть, думает Альфи, он сегодня закроет кафе немного пораньше — отключит кофеварку, запрет помещение и отправится на второй сеанс в кинотеатр под открытым небом. Июнь, полная луна — прекрасное время для того, чтобы посмотреть кино и выпить немного пива. Прекрасное время для того, чтобы вспомнить свои прошлые успехи.

Альфи уже повернулся было к кофеварке, но тут дверь отворяется, и он со вздохом вновь поворачивается к посетителю.

— Здравствуйте! Как дела? — спрашивает Альфи, потому что этот человек относится к числу его постоянных клиентов, хотя его редко можно увидеть здесь позднее десяти утра.

Посетитель кивает, и они обмениваются несколькими дружескими фразами.

— Кофе? — спрашивает Альфи, когда мужчина опускается на одну из красных табуреток возле бара.