Последний адмирал Заграты

– Кстати, о Зопчике… – протянул Помпилио. – Мне жаль, что тебе пришлось нарушить слово.

– Я не нарушил, – усмехнулся Феликс. – Мы говорили в три часа ночи, и Зопчик выразился предельно ясно: «с завтрашнего дня». Так что сегодня я имел право поступать по своему усмотрению.

– Но деньги ты взял, – заметил адиген.

– Полагаете, я должен их вернуть?

– Полагаю, они им не понадобятся.

– Полностью с вами согласен, мессер.

Вебер нерешительно посмотрел на бутылку, на опустевший бокал, после чего – на Помпилио. Тот, не скрываясь, бросил взгляд на часы.

– Я вас задерживаю?

– Нужно поговорить с гостями, Феликс, посмотреть, как расположились принцы и Лилиан.

– Вы позволите мне ненадолго задержаться здесь, мессер? – Уйти из переполненной бамбадами комнаты, так и не прикоснувшись к оружию, Вебер не мог. И никакой бамбальеро не смог бы. – Я хочу…

– Ни слова больше. – Помпилио улыбнулся. – Мой арсенал в полном твоем распоряжении, Феликс. Захочешь опробовать какую-нибудь бамбаду – иди на открытый мостик.

– Благодарю, мессер.

И позабывший обо всем вуленит нетерпеливо шагнул к оружейному шкафу.

Лилиан и принцы получили в свое распоряжение две «гостевые» каюты, находящиеся на офицерской палубе «Амуша». Готовили их, правда, только для детей, а потому потребовалась еще одна разборная кровать, но цепари справились быстро. Минут через десять комнаты были готовы к приему гостей, однако они, только что пережившие опаснейшее приключение, укладываться в постели не спешили. Знали, что не уснут.

Помпилио отыскал их в кают-компании. Молчаливых, грустных, но не подавленных. Не сломленных.

Лилиан сидела на диване, держа в руке бокал с вином – об этом позаботился Валентин. Георг и Густав прилипли к окну, зачарованно наблюдая за проносящимися мимо облаками. Будь их воля, они давно выскочили бы на открытый мостик, однако Лилиан запретила принцам покидать гондолу, и мальчишки подчинились. Генрих же занял кресло в углу. От предложенного Теодором чая не отказался, однако выпить его забыл – полная чашка стояла на столике, – и просто сидел, мрачно глядя на гигантскую лапу пришпы.

Или же мрачно глядя в себя.

Или же вновь переживая последние дни и часы. Вспоминая свои поступки и поведение окружавших его людей. Вспоминая дворец, из которого пришлось бежать, и охваченный огнем город. Вспоминая тех, кто хотел его убить. Вспоминая подданных своего отца.

– Я принял решение идти на юго-восток. Там мы успеем поймать точку перехода на Свемлу.

Двери на цеппеле были смазаны на совесть, двигался Помпилио без лишнего шума, а потому его появление в кают-компании стало для гостей сюрпризом.

– Мог бы постучать, – недовольно заметила Лилиан.

– Извини.

– Ты напугал детей.

– Не напугал!

Однако неожиданно прозвучавшая фраза заставила и Густава, и Георга вздрогнуть. Мальчишки повернулись и тут же, как по команде, юркнули к девушке, уселись на диван справа и слева от нее. Мальчишки понимали, что лысый мужчина – друг, что опасности нет, но инстинктивно тянулись к Лилиан. Хотели быть ближе к ней, к молодой и холодной адигене, вставшей между ними и убийцами.

– Присаживайся, Помпилио, – разрешила девушка.

– Благодарю. – Адиген уселся на скрипнувший стул и положил на стол правую руку.

– Правда, что «Пытливый амуш» – самый быстрый ИР Герметикона?

Лилиан знала ответ, а вопрос задала для того, чтобы дети услышали его от главного на цеппеле человека.

– Мы поймали попутный ветер и делаем почти сотню лиг в час, – медленно произнес адиген. – Ни один другой цеппель, даже ИР, на такое не способен.

– Значит, нас не догонят?

– Не догонят, – подтвердил Помпилио.

– Люблю хорошие новости. – Лилиан одарила адигена прохладной улыбкой.

– Нас будут ждать в точке перехода.

Фраза ударила не хуже бамбады.

– Кто?

– Ты ведь сказал, что «Амуш» быстр!

Генрих – единственный из всех, – никак не отреагировал на появление Помпилио, однако сейчас не сдержался. Генрих показал, что участвует в разговоре, а потому адиген ответил именно ему:

– «Амуш» быстр, маленький принц, но они уже там. Нестор отправил цеппели задолго до того, как мы покинули Альбург.

– Он знал, что ты меня спасешь? – удивился Генрих.

– Он умен. – Помпилио улыбнулся. – И он в меня верит.

– И еще он хочет меня убить, – громко произнес наследник.

Лилиан недовольно покачала головой – ей не нравился разговор, – но промолчала. Лишь младших детей обняла, показывая, что готова защищать их от кого угодно.