Безнадега

– Все так, но я думаю, это правда. Я знаю, ты любишь маму, но готов ее покинуть, полагая, что она уже мертва. – Он пристально посмотрел на отца, но Ральф не решился встретиться с ним взглядом, предпочитая разглядывать свои руки. По его щекам обильно потекли слезы. Тогда Дэвид переключился на ветеринара. – Я хочу вам кое-что сказать, мистер Биллингсли. Из того, что я молюсь, не следует делать вывод, будто я волшебник из сказки или что-то в этом роде. Молитва не магия. Единственная магия, которая мне подвластна, – пара карточных фокусов, да и в них я обычно что-то путаю.

– Дэвид… – начал было Стив.

– Мы упустим время, если сейчас уйдем, а потом вернемся. Мы уже не успеем спасти ее! Я это знаю! Знаю! – Он уже кричал. А снаружи все выл и выл ветер.

– Дэвид, возможно, уже слишком поздно. – Голос Джонни не дрожал, но он не мог заставить себя посмотреть на мальчика.

Ральф тяжело вздохнул. Сын подошел к нему, сел рядом и взял за руку. Лицо Ральфа прорезали морщины усталости и замешательства. Он как-то разом постарел. Стив повернулся к Одри:

– Так вы говорите, есть другая дорога?

– Да, большой вал, который вы видите на подъезде к городу, окаймляет шахту с севера. Одна дорога ведет на этот вал, а потом, через гребень, в саму шахту. Другая уходит на запад, к шоссе пятьдесят. Она проложена вдоль реки Безнадеговки, в которой вода бывает только зимой. Вы знаете, о чем я говорю, Том?

Ветеринар кивнул.

– Эта дорога начинается на машинном дворе, – продолжала Одри. – Там стоит несколько вездеходов. В кабину самого большого влезает не больше четырех человек. Но к вездеходу есть прицеп, и туда можно посадить всех остальных.

Стив, чей дорожный стаж исчислялся десятью годами, привык к принятию быстрых решений и внезапным отъездам, особенно этому способствовало сочетание четырехзвездочных отелей и набравшихся или обкурившихся рокзвезд. Он внимательно следил за ее рассуждениями.

– Все правильно, но хочу внести уточнение. Мы подождем до утра, немного отдохнем, может, даже поспим. Глядишь, и буря поутихнет…

– А мне кажется, ветер усилился, – заметила Мэри. – Возможно, это все игра воображения, но вроде бы он ревет сильнее.

– Но мы сможем добраться до машинного двора и в бурю, так ведь, Одри?

– Конечно, сможем.

– Далеко он расположен?

– До ангара две мили, оттуда – еще полторы.

Стив кивнул.

– К тому же днем мы сможем увидеть Энтрегьяна издалека. Ночью, в бурю, на это рассчитывать не приходится.

– Ночью мы также не сможем увидеть… всякую живность, – добавила Синтия.

– Я говорю о том, чтобы уходить отсюда быстро и с оружием, продолжал Стив. – Если буря утихнет, мы отправимся к валу на грузовике, трое со мной в кабине, остальные – в кузове. Если погода не улучшится, а я надеюсь, что так оно и будет, мы пойдем пешком. Незачем привлекать к себе внимание. Возможно, Энтрегьян даже и не узнает о том, что мы ушли.

– Готов спорить, Эсколла и его друзья думали о том же, когда Колли раздавил их, – с горечью усмехнулся Биллингсли. . – Они направлялись по Главной улице на север, – заметил Джонни. Именно на это Энтрегьян и рассчитывал. Мы же двинемся на юг, к шахте, и покинем город до проселочной дороге.

– Точно, – кивнул Стив. – Энтрегьян и оглянуться не успеет, а нас уже нет. – Он шагнул к Дэвиду. Мальчик отошел от отца, сел на край сцены и уставился в темный зал. Стив опустился на корточки рядом с ним. – Но мы вернемся. Ты слышишь меня, Дэвид? Мы вернемся за твоей мамой и за теми, кто еще остался в живых. Это я тебе твердо обещаю.

Дэвид продолжал смотреть на пустые ряды сидений.

– Я не знаю, что мне делать. Мне бы надо обратиться за советом к Богу, но сейчас я так зол на него, что не могу этого сделать. Он позволил копу увести мою мать! Почему? Господи, почему?

Ты хоть знаешь, что совсем недавно совершил чудо,подумал Стив, но не стал озвучивать свою мысль. Зачем вносить дополнительный сумбур в голову мальчика? Минуту спустя Стив встал и еще долго смотрел на Дэвида сверху вниз, глубоко засунув руки в карманы. В глазах его была тревога.

– 5 -

Пума медленно шла по проулку, наклонив голову и навострив уши. Среди мусорных баков и куч строительного мусора она лавировала с куда большей легкостью, чем люди, так как в темноте видела лучше их. Однако, пройдя проулок до конца, пума остановилась и зарычала. Низко и протяжно. Не нравилось ей все это. Один из них был силен. Очень силен. Пума чувствовала эту силу даже сквозь кирпичную стену. Сила эта пульсировала, словно зарево огромного пожара. Однако вопрос о неповиновении даже не возникал. Пришелец, демон, вышедший из земли, окопался в голове пумы, держа ее мозг, словно рыбу на крючке. Он говорил на языке бестелых, языке давних времен, когда все животные, кроме человека и пришельца, были одним целым.