Безнадега

Коп тем временем, прищурившись, пристально смотрел на него.

– Я полагаю, меня сотворили мама и папа, – ответил Дэвид. – Так ведь всегда случается.

– Мальчик, который понимает птиц и пчел! Великолепно! Так как насчет другого моего вопроса. Солдат, развлекаешься?

– Вы убили мою сестру, так что не задавайте глупых вопросов.

– Сынок, не провоцируй его, – пронзительно, испуганно закричал Ральф. Дэвид не сразу признал голос отца.

– Я далеко не глуп. – Коп нагнулся к Дэвиду. Зрачки его находились в постоянном движении. Дэвида начало мутить, но он все равно не мог оторвать от них глаз. – У меня есть недостатки, но глупость в их число не входит. Я много чего знаю, Солдат. Очень много.

– Оставь его в покое! – воскликнула мать Дэвида. Мальчик ее не видел, Эллен заслонял коп. – Разве мало того, что ты уже наделал? Если ты тронешь его, ятебя убью!

Коп пропустил ее слова мимо ушей. Он поднес указательные пальцы к нижним веками оттянул их, отчего сглаза словно вылезли из орбит.

– У меня орлиные глаза, Дэвид, и эти глаза издалека видят истину. Можешь мне поверить. Орлиные глаза, да, сэр. – Коп продолжал смотреть на Дэвида через решетку, словно одиннадцатилетний мальчик эа-пилютизировал его.

– Ты та еще штучка, так ведь? – выдохнул коп. – Действительно, та еще штучка. Да, думаю, это так.

Думай о чем хочешь, только не читай мои мысли насчет ружейного патрона.

Зрачки копа расширились, и Дэвид решил, что именно эти мысли коп сейчас считывает из его головы, словно расшифровывает кодированное радиосообщение. Но тут снаружи донесся вой койота, и коп повернул голову. Возникшая между ним и мальчиком связь, возможно, телепатическая, а возможно, основанная на страхе и гипнозе, разорвалась.

Коп наклонился, чтобы поднять ружье. Дэвид замер в уверенности, что сейчас тот увидит лежащий справа от него патрон, но коп даже не взглянул в его направлении. Он выпрямился и переломил двустволку пополам. Стволы легли на его предплечье, словно послушное, выдрессированное животное.

– Не уходи, Дэвид. – Коп говорил доверительным, дружеским голосом. Нам есть что обсудить. Этого разговора я буду ждать с нетерпением, поверь мне, но сейчас у меня есть другие дела.

Он направился к середине комнаты, по пути подбирая патроны. Первые два загнал в стволы, остальные рассовал по карманам. Больше Дэвид ждать не мог. Мальчик наклонился, протянул руку между прутьев, схватил толстый зеленый цилиндр и сунул в карман джинсов. Женщина, которую звали Мэри, этого не видела, она все еще лежала на койке, уткнувшись лицом в руки. Родители тоже не видели, они стояли у решетки, обняв друг друга за плечи, не в силах оторвать глаз от гиганта в хаки. Дэвид повернулся. Старый мистер Седые Волосы, Том, сидел, закрыв руками лицо. Может, он тоже ничего не видел? Но нет, свои водянистые глаза, прикрывая их пальцами, Том держал открытыми, поэтому скорее всего маневр Дэвида от него не укрылся. Впрочем, мальчик все равно уже не мог вернуть патрон на прежнее место. Не сводя глаз с мужчины, которого коп назвал Томом, Дэвид поднес палец к губам, призывая мистера Седые Волосы к молчанию. Старый Том никак не показал, что понял мальчика. Его глаза, заточенные в отдельную темницу, таращились сквозь решетку пальцев.

Коп, убивший Пирожка, поднял с пола последний патрон, заглянул под стол, поднялся и вернул стволы в исходное положение. Дэвид пристально наблюдал за ним, пытаясь понять, считает ли коп подобранные патроны. Коп постоял, наклонив голову, потом повернулся и зашагал к камере Дэвида. У мальчика душа ушла в пятки.

Несколько мгновений коп стоял перед решеткой, глядя на мальчика.

Он пытается залезть в мои мозги, как взломщик в чужой дом,подумал Дэвид.

– Ты размышляешь о Боге? – спросил коп. – Не утруждай себя. Владения Господа заканчиваются у Индиан-Спрингс, и даже раздвоенное копыто господина Сатаны не ступало севернее Топопаха. В Безнадеге, мой милый, Бога нет. Здесь можно найти только де лаш.

На том разговор и оборвался. Коп вышел из комнаты с ружьем под мышкой. Не меньше пяти секунд тишину нарушали лишь приглушенные рыдания женщины по имени Мэри. Дэвид смотрел на родителей, они – на него. Ральф и Эллен все еще стояли обнявшись. Глядя на них, Дэвид представил себе, как они, должно быть, выглядели, когда были маленькими детьми, задолго до того, как встретились в университете Огайо, и это перепугало его сверх всякой меры. Уж лучше бы он застал их голыми и трахающимися. Дэвид хотел нарушить молчание, но не знал, что сказать.