Чёрный дом

Они его успокаивают.

— Сколько Разрушителей отправил Альберт Фиш твоему приятелю Мистеру Понедельнику? — хочет знать Джек. — Двоих? Четверых? Дюжину? Они умерли, раз уж Аббала пришлось заменять их?

— Нет, — очень серьезно отвечает Паркус. — Их содержат в одном месте… в подвале, да, или в пещере… где время не движется.

— В чистилище. Господи.

— Это не важно. Альберт Фиш давно умер. Мистер Понедельник теперь мистер Маншан. И сделку, которую мистер Маншан заключил с твоим убийцей, очень простая: этот Бернсайд может убить и съесть сколько захочет детей, если они не талантливые. Но когда ему попадутся талантливые, то есть Разрушители, их он должен сразу же передавать мистеру Маншану.

— Который отправит их к Аббала, — шепчет Софи.

— Совершенно верно, — кивает Паркус.

Джек чувствует, что вновь обрел опору под ногами, пусть и не очень прочную, и несказанно этому рад.

— Поскольку Тайлера не убили, он — талантливый.

— Талантливый — не то слово. Тайлер Маршалл, потенциально, один из двух наиболее сильных Разрушителей в истории миров. Если вернуться к аналогии с фортом и индейцами, то можно сказать, что Разрушители — зажигательные стрелы, которые перебрасывают через стены… новый вид оружия. Но Тайлер Маршалл — не просто зажигательная стрела. Скорее, он — управляемый снаряд.

— Или атомная бомба.

— Я не знаю, о чем вы, — шепчет Софи.

— И не надо тебе знать, — отвечает Джек. — Поверь мне.

Он вновь смотрит на рисунки. Удивлен ли он, что Тайлер такой могущественный? Нет, пожалуй, что нет. Он же знает, какой силой обладает его мать. Он же повстречался с ее Двойником. Простая одежда и манеры Софи не могут обмануть его. Он видит, что перед ним королева. Она прекрасна, но красота отнюдь не главное ее достоинство.

— Джек? — обращается к нему Паркус. — Ты в порядке?

Его тон трактуется однозначно: «На другое сейчас просто нет времени».

— Дай мне минуту, — просит Джек.

— У нас совсем мало вр…

— Это мне уже объяснили, — рубит слова Джек и чувствует, как Софи вскидывает на него глаза, удивленная таким тоном. — Дай мне минуту. И позволь выполнять свою работу.

Из-под зеленых перышек одна из голов попугая бормочет;

«Бог любит бедных тружеников». Вторая тут же отвечает: «Поэтому он наплодил их в таком количестве?»

— Хорошо, Джек, — отвечает Паркус и принимается изучать небо.

«Итак, что мы имеем? — думает Джек. — Мы имеем очень ценного мальчика, и Рыбак знает, что он ценный. Но мальчик еще не у мистера Маншана, иначе Спиди не сидел бы здесь. Что из этого следует?»

Софи озабоченно смотрит на него. Паркус не отрывает глаз от бездонного синего неба над пограничьем между Долинами (по терминологии Джуди Маршалл — Запредельем) и Следующим миром. Колесики в голове Джека вертятся все быстрее, мысли набирают скорость, как экспресс, уходящий со станции.

Он понимает, что чернокожий мужчина с лысым черепом высматривает в небе некую злобную ворону. Он понимает, что белокожая женщина смотрит на него с обожанием, которое со временем может перерасти в любовь. Но в основном он занят другими мыслями. И это мысли копписмена Теперь Бирстоун стал Бернсайдом и он стар. Стар, и с головой у него далеко не все в порядке. Он никак не может решить, что же ему делать: оставить Тайлера себе или, как и обещал, отдать этому Маншану. И все теперь зависит от того, в какую сторону он качнется. Если примет решение убить Тайлера и сварить в котле, как ведьма в сказке «Гензель и Гретель», не повезет Джуди и Фреду. Не говоря уже о Тайлере, который навидался такого, что может свести с ума и ветерана морской пехоты.

Если же Рыбак отдаст мальчика мистеру Маншану, не повезет всему живому. Неудивительно, что Спиди боится нехватки времени.

— Вы знали, что это грядет, не так ли? — спрашивает он. — Вы оба знали. Потому что знала Джуди. Она не один месяц вела себя странно, и началось это задолго до убийств.

Паркус ерзает на месте, отводит глаза.

— Я знал, что-то готовится, да, свидетельства тому были, но я занимался другим делом. А Софи переходить не может. Ее привезли сюда летающие люди, они же и увезут, когда наше совещание закончится.

Джек поворачивается к Софи:

— Ты — та, кем когда-то была моя мать. Я в этом уверен (себе он признается, что полной уверенности у него нет, скорее, полагается на интуицию. Слишком много неизвестных.). Ты — наследница Лауры де Луизиан. Королева этого мира.