Чёрный дом

Нюхач торопливо выходит из гостиной, и Джек, как может, прикрывает Мышонка от солнечного света, которым залита кухня.

Хватка Мышонка ослабевает.

Джек поворачивается к Доку:

— Вы думаете, он уходит?

Док качает головой:

— Просто отключился. Старина Мышонок так просто не уйдет. — Он мрачно смотрит на Джека. — Если бы от этого был прок, мистер Полисмен. Не будет — вина ляжет на вас.

Нюхач возвращается с тряпками, на его руках — зеленые резиновые перчатки. Молча он собирает тряпками блевотину между плечом Мышонка и спинкой дивана. Черные точки больше не шевелятся, и это хорошо. Было бы лучше, думает Джек, если б они не шевелились с самого начала. Он замечает, что блевотина проела обивку дивана, как кислота.

— Я хочу на пару секунд убрать плед, — говорит Док, и Медведица сразу встает, с миской со льдом в руках. Отходит к одному из стеллажей, поворачивается к дивану спиной, ее трясет.

— Док, мне это надо видеть?

— Я думаю, да. Я думаю, вы даже теперь не представляете себе, с чем имеете дело. — Док берется за плед и вытаскивает его из-под обмякшей руки Мышонка. Джек видит, как что-то черное вылезает из-под ногтей умирающего. — Помните, мистер Полисмен, все это случилось лишь пару часов назад.

Он откидывает плед. Стоя спиной к ним, Сюзан «Медведица» Осгуд смотрит на труды величайших западных философов и плачет. Джек пытается сдержать крик, но у него ничего не выходит.

***

Генри расплачивается с таксистом, входит в дом, набирает полную грудь холодного — система кондиционирования функционирует отлично — воздуха. В доме легкий сладковатый аромат, и он убеждает себя, что это запах свежесрезанных цветов, к ним миссис Мортон питает слабость. Он знает, что это заблуждение, но сейчас не хочет иметь дело с призраками. Настроение у него заметно улучшилось, и он знает почему: приятно сказать парню с ESPN, что он может засунуть свое предложение в известное ему место. Для человека это праздник, особенно если у человека есть любимая работа, две кредитные карточки, на которых никогда не иссякают деньги, и графин ледяного чая в холодильнике.

Генри идет на кухню, пересекает холл, гостиную, выставив перед собой руку, на случай, если миссис Мортон что-то переставила. В доме тишина, не считая шепота кондиционера, мерного гудения холодильника, звука его шагов…

…и вздоха.

Любовного вздоха.

Генри на мгновение замирает, потом осторожно поворачивается. Сладковатый запах чуть сильнее, если стоять лицом к гостиной и входной двери? Он думает, что да. И это не цветы, нет смысла себя обманывать. Как всегда, нос чувствует. Это аромат «Моего греха».

— Рода? — зовет он, потом добавляет уже тише:

— Жаворонок?

Нет ответа. Разумеется, нет. У него глюки, ничего больше.

Такое случается со многими, не так ли?

Нет никаких запахов. Нет никаких сексуальных вздохов. И все-таки его не оставляет мысль, что жена стояла в гостиной и молча смотрела на него, когда он слепо проходил мимо, держа путь на кухню. Его Жаворонок вернулась с кладбища Ноггин Монд, чтобы немного погостить. Может, чтобы послушать последний диск «Слоббербоун».

— Прекрати, — одергивает он себя. — Прекрати, идиот.

Входит в большую кухню, где все разложено по полочкам.

Переступив порог, автоматически нажимает большую кнопку на панели, и тут же из динамика над головой звучит голос миссис Мортон. Звуковая система класса хай-тек, поэтому ощущение, что голос живой, будто сама миссис Мортон говорит из гостиной.

— Заезжал Джек Сойер и оставил вторую кассету, чтобы ты ее прослушал. Он говорит… ты понимаешь, запись того человека. Плохого человека.

— Плохого человека, правильно, — бормочет Генри, открывает дверцу холодильника, наслаждается волной холодного воздуха. Рука безошибочно ложится на банку «Кингслендского темного», одну из трех, стоящих в дверце. Сейчас не до ледяного чая.

— Обе кассеты в твоей студии, на звуковом пульте. Далее, Джек хотел, чтобы ты позвонил ему на сотовый. — В голосе миссис Мортон появляются назидательные нотки. — Если будешь говорить с ним, надеюсь, скажешь ему, чтобы он был осторожен. И будь осторожен сам. — Пауза. — Не забудь про ужин. Он в холодильнике на второй полке, по левую руку.

— Не надо, не надо меня учить, — говорит Генри, но улыбается, открывая банку с пивом. Идет к телефону и набирает номер Джека.