Волчья ягода

– А ты не знаешь, зачем они снимают… кожу?

– Нет. Должно быть, чтобы никто не мог опознать погибших…

– Стой! Я, кажется, вспомнил, как его зовут! ВИК! Ну, точно, она назвала его Виком!

– Мне все равно.

Так впервые Берта услышала имя «хозяина» и первым внесла его в свой список, в котором, помимо Вика, были все пятеро «клиентов» – любителей острых ощущений.

– Им повезет – я убью их небольно, – сказала она за ужином, словно речь шла о чем-то обыденном.

Пятнадцатого октября в половине восьмого вечера на улице Воровского раздался выстрел. Но его ПОЧТИ никто не слышал.

Берта застрелила Вика в упор, под сводом арки, и когда он упал, она несколько минут провела рядом с ним, проверяя, дышит он или нет, и только убедившись в том, что «хозяин» мертв, вернулась в проулок, где ее поджидал дрожащий от страха Миша.

– Застегнись, а то простудишься, – сказала она, заботливо поднимая ему воротник, как если бы они были супругами, которые только вышли в этот холодный вечер от гостей и теперь собирались отправиться домой. – Я его убила, он точно мертв. Теперь самое трудное – найти этих пятерых сволочей… Но здесь нам без Ромиха не обойтись… Господи, как же мне стало легко… А еще у меня проснулся зверский аппетит!..

* * *

Он работал как дышал: машинально. Клиенты приходили и уходили, восторгаясь тем, что выходило из золотых рук Ильи. Но, чтобы он ни делал – отливал ли металл в форму, шел ли по скрипучему снегу домой, пил ли чай в жуткой тишине опустевшей кухни, – он постоянно думал о Берте. Иногда ему казалось, что она где-то совсем рядом, дышит ему в затылок или напевает что-то в другой комнате… И он шел туда, на завораживающие звуки, чтобы, распахнув дверь, увидеть склоненную над шитьем или вязанием белокурую головку… Но потом приходил в себя и с ужасом понимал, что ЕЕ НИГДЕ НЕТ! Что она исчезла, как исчезают тени…

Малько звонил, задавая бесполезные, на взгляд Ромиха, вопросы, приезжал, снова задавал вопросы, но Илья знал, что у сыщика нет ни одной зацепки, ни одной версии…

Самое большое потрясение он испытал, когда Малько повез его в морг на опознание трупа молодой девушки.

Увидев лежащее на столе тело и свисающие почти до полу светлые волосы, напоминающие паклю, он едва устоял на ногах…

– У нее была родинка… в форме малины? – услышал Илья, словно сквозь туман.

– Родинка? Да, у нее было множество родинок, крошечных, розовых и темных на шее…

– Взгляни сюда… – и Малько указал на необычную родинку на бедре покойницы.

– Да что ты мне показываешь родинки! – в сердцах воскликнул Ромих и замотал головой в бессилии, – ты сними лучше эту дурацкую повязку с ее лица…

– Я не могу… Вернее, это ТЫ не сможешь, там что-то страшное… Поэтому-то я и спрашиваю тебя про родинку…

– Прекрати, Малько! Открой мне лицо, я хочу ее видеть!

– Не ори на меня… Семен, покажи ему…

Патологоанатом – тощий парень с желтыми редкими волосами и очками на тонком горбатом носу, – коснувшись пальто Ромиха зеленым, забрызганным бурыми пятнами фартуком, подошел к столу и осторожно снял марлевую повязку с лица мертвой девушки. Илья рухнул на пол, потеряв сознание.

– А тот, первый парень, был покрепче… И вообще, он же опознал, чего было тащить сюда этого ювелира?

– А то, Семен, что в жизни бывает всякое… Ты мне лучше скажи по совести, зачем они содрали с нее кожу? Какой резон?

– Без понятия. Чтобы время потянуть… А девушка красивая была, сразу видно. Да только изуродовали они ее, причем били живую в течение нескольких дней, потому что гематомы есть и старые, и совсем свежие… И раны некоторые зарубцевались, а некоторые загноились совсем недавно… Но она уже давно не жилец… Взгляни на ее руки, видишь? Это следы уколов. Она последнее время ничего не ела и жила на одних наркотиках. Видишь, что стало с кожей на бедрах, ягодицах? Растяжки, как после родов, а на самом деле она просто сильно похудела. Такие дела. Твой ювелир, кажется, приходит в себя…

Малько вывел Ромиха на улицу.

– Слабенький ты, однако…

– Собачья у тебя работа, Сережа. И как ты можешь заниматься всем этим?

– Ну кто-то же должен разгребать эту грязь. Не всем же плести золотые цепи да возиться с камушками… Это у тебя работа благородная, а у меня, правильно ты сказал, собачья… Ты, я вижу, совсем раскис. Это не Берта, слава Богу…

– Твой патологоанатом сказал что-то про другого человека, который опознал тело… Кто эта девушка? И зачем ты меня сюда привез, если заранее знал, что это не моя жена? Тебе что, хотелось пощекотать мне нервишки?