Виртуальные связи

– Алло, «Скорая»? Приезжайте срочно! Что?

«Скорая» отвечала металлическим искусственным голосом:

– Ждите ответа. Ждите ответа. Ждите ответа.

– Мам, что с ним?

– Не знаю. Шурочка, ты скажи, как ты?

– Грудь как каменная. Как будто кто-то мне на грудь сел и сидит. – Голос мужа звучал прерывисто, неоднородно. Он скорее шептал, чем говорил. Лицо его было бледным и осунувшимся, землистым.

Яна бегала по квартире, делала какие-то йодные сетки на грудь, прислушивалась к его сердцу, приносила чай, посылала сына за нитроглицерином. В конце концов «Скорая» приехала и забрала мужа в больницу.

– Доктор, что с ним? – спросила потная от волнения и страха Яна.

– Инфаркт. – Доктор, молодой крепкий парень в синей форме, ответил еле слышно, чтобы пациент не разобрал его слов.

– Да вы что! – Яна ахнула и закрыла рот руками.

– Куда мне? В «Скорую»? Дайте я хоть переоденусь, – простонал муж.

Но врач тут же бросился к нему и уложил обратно:

– Вам нельзя шевелиться. Сейчас придут санитары и вынесут вас на носилках.

– Что, я совсем уж инвалид? – по-детски обиделся Шура. – Могу и сам.

– Делай, что врачи говорят. Не надо сейчас, Шурочка. Нельзя тебе. – Яна вдруг заметила, что из глаз ее текут непонятно откуда взявшиеся слезы. Что это делается? А вдруг он?.. Это самое, страшное и неизбежное – она даже не смогла сама про себя назвать это словом – было настолько близко, что ощущалось в комнате, как невидимый гость, сидящий в стареньком протертом кресле напротив. Жизнь, о которой Яна совсем не вспоминала, которую не замечала за рутиной ежедневных дел, о которой не помнила, полная мыслей о квартире, разводе, правах и мечтах о лучшей жизни, – эта простая и громогласная жизнь заполнила комнату целиком. Так уж получалось, что лучше всего чувствовалось биение жизни именно тогда, когда она грозила оборваться.

– Да как же они меня поднимут. Я ж тяжелый, – волновался муж.

Яна натягивала ему рубашку и спортивные брюки, металась по дому, собирая сумку. Ложки, чашка, полотенце. Не забыть зубную пасту.

– Справятся. Они крепкие, им полезно. – Врач улыбнулся и почесал коротко стриженный затылок. – А вы отдыхайте и не думайте ни о чем. А вещи потом подвезете, сейчас только полис его возьмите и паспорт.

– Да, сейчас. – Яна даже не заметила, как змея времени закрутилась в тугой узел.

Под вой сирены машина «Скорой» перелетела несколько кварталов и остановилась во дворе простой серой больницы с обшарпанным приемным покоем. Яна долго еще чего-то ждала, оформляла бумаги, рвалась поговорить с врачом. Инфаркт подтвердили, сказали, что это вообще чудо, что он выплыл из ванны. Самая ужасная идея при инфаркте – принять горячую ванну. Тут уж сердце не выдерживает.

– Рубец большой. Сейчас главное – пережить эту ночь. Критический срок – неделя. Если за неделю не станет хуже – выживет. Только полный покой. Поговорите с ним. Ему даже поворачиваться нельзя на постели, только лежать пластом и дышать. Больше ничего.

– Господи, доктор!

– Не надо так волноваться. Вы сейчас должны быть сильной, и тогда все будет хорошо. Вы его не потеряете.

– Спасибо.

Яна сунула доктору две тысячи рублей, последнее, что осталось из наличных. Сунула их, сама не совсем понимая зачем. Попросилась остаться – ей разрешили. Санитарок и нянечек не хватало, так что в реанимации родственников оставляли спокойно и даже одобряли это. Яна долго еще сидела у кровати. У мужа не было сил на разговоры, но он держался за ее руку, как за спасательный круг. Она наливала ему воду, подносила к губам, вытирала пот со лба, выносила утку. Мучительно хотелось, чтобы все это исчезло, чтобы все было как раньше – чтобы он был дома, ругался бы, пил бы пиво, обнимал бы ее сильными требовательными руками, любил бы ее по ночам – и не надо никакого счастья, просто жить, просто дышать, ругаться и кричать, смотреть вместе телевизор, воевать с сыном. Яна смотрела на совершенно бледного, своего нелюбимого и постылого мужа и с удивлением обнаруживала, что совершенно не готова его терять. Их связь, пропитанная ссорами и претензиями, взаимным презрением и упреками, вдруг оказалась такой реальной, такой настоящей – в отличие от всего остального, приз-рачного, придуманного ею самой, как какой-то нелепый домик в Швейцарии.

Рядом с мужем лежал еще один, такой же серый и недвижи?мый, старый-престарый старик. Седой и усталый. Он лежал один, но к вечеру приехала сноха. Они договорились, что сегодня ночью сноха побудет с обоими, а с утра приедет и останется на весь день Яна. Нужно было еще приготовить клюквенный морс и купить простынки-памперсы, подкладывать на матрас.