Игра Джералда

– Ты пока не тянешь на «порше». – сказала тогда Джесси, зная, что это звучит бестактно.

Однако ей было не до вежливости. В последнее время такое случалось с ней все чаще, это удивляло ее, но Джесси совершенно не знала, что тут можно поделать.

– О чем это ты? – спросил он холодно. Она не стала бы отвечать, потому что знала: когда Джералд задавал подобные вопросы, они всегда были риторическими. Содержание скрывалось в подтексте: «Ты расстраиваешь меня, Джесси. Ты не играешь в нашу игру».

И все же она не стала себя сдерживать и предпочла ответить на вопрос:

– Это означает, Джералд, что тебе зимой исполнится сорок шесть, независимо от того, есть у тебя «порше» или нет, и что у тебя лишних тридцать фунтов.

Да, это было жестоко, она могла бы этого не говорить, однако в то мгновение, когда Джералд протянул ей сверкающую брошюру, она увидела стеснительного розоволицего мальчика в плавках на бортике бассейна и дала ему шлепок.

Джералд выхватил у нее брошюру и вышел молча. Вопрос о «порше» больше не поднимался с тех пор, но она часто читала обиду в его взгляде.

Теперь его обида стала еще более острой.

– Ты сказала, что это смешно и глупо. Именно так.

Неужели она это сказала? Видимо, да. Это ошибка. Вроде неловкого шага – раз! – и поскользнулся на кожуре от банана. Но как сказать об этом мужу, у которого, как у капризного ребенка, отвисла нижняя губа?

Она не стала оправдываться, отвела глаза.., и увидела нечто, что ей уж и вовсе не понравилось. Обида тут была ни при чем. Похоже, дела обстояли куда хуже…

– Джералд, я просто не…

– ..не хочешь этого, да? Черт, какая прямота, а? Я взял отгул, значит, у нас целый день. А если прибавить ночь и утро, получается совсем неплохо… – Он обдумал этот факт, а потом повторил:

– Ты сказала, что это смешно и глупо?

Она стала измученно оправдываться («Нет, нет, у меня просто голова болит: у меня сейчас эти чертовы предменструальные колики; я все же женщина, и у меня может резко меняться настроение! Сейчас, когда мы остались одни в этом доме в глуши, ты пугаешь меня, ты такой жестокий и безжалостный, ты крутой парень, ты…»), и эта ложь питала его эгоизм.

Внезапно ее новый внутренний голос заговорил громко, и Джесси была поражена тем, что он звучал сейчас так же спокойно и решительно, как никогда раньше.

И он казался ей удивительно знакомым.

– Ты прав, я действительно это сказала. То, что раньше доставляло мне удовольствие, ты теперь делаешь иначе. Я думала, что мы немного попрыгаем на кровати, а потом посидим в тишине на веранде: может, поразгадываем кроссворд вечерком. Это разве оскорбление, Джералд? Ну, как ты думаешь?

– Но ты сказала…

Последние пять минут она только и делала, что просила, чтобы он выпустил ее, освободил от этих проклятых наручников, но он не реагировал. И ее терпение превратилось в ярость.

– Черт, Джералд, это перестало быть удовольствием в тот миг, когда мы начали, и ты вовсе не был гигантом секса, понял ты!

– Твой ротик.., этот изящный саркастический ротик! Иногда я устаю от…

– Джералд, когда тебе что-то взбредет в голову, ты становиться упрямым, как осел, но в чем моя-то вина?

– Ты мне не нравиться, когда ты такая, Джесси. Нет, такая ты мне совсем не нравишься!

«От неприятности к кошмару – вот как это называется, и самое удивительное, как быстро это произошло». Внезапно она почувствовала ужасную усталость, и в сознании вспыхнула строка из старой песни Пола Саймона: «Мне не нужно ни йоты этой безумной любви».

«Верно, Пол. Ты чуток к движениям души».

– Не нравлюсь – я знаю, пусть не нравлюсь, но сейчас проблема в этих наручниках, нравится тебе или нет, когда я говорю тебе, что я не в настроении. Я хочу, чтобы ты снял эти наручники! Ты слышишь меня?

Она была уже в полуобмороке, но поняла – Джералд не слышал Он все еще сидел на постели, отвернувшись от нее.

– Ты чертовски переменчива, Джесс. Я тебя люблю, Джесс, но не люблю я твой язык. Никогда не любил эти твои словечки!

Он провел левой ладонью по своим пухлым губам и посмотрел на Джесси печально – несчастный старина Джералд: совсем пропал с женой, которая затащила его в этот дальний лес, а теперь не желает выполнять супружеские обязанности. Бедняга Джералд, который совершенно не выказывает признаков желания взять ключи от наручников со шкафчика около ванной.

Ее обуревали противоречивые чувства, нечто вроде гнева и страха. Когда-то она уже испытала подобное. Когда ей было 12 лет, ее брат Уилл подшутил над ней на дне рождения. Она всерьез испугалась, все их друзья это видели, и они стали хохотать: «Ну, как смешно! О, здорово, синьора!» Но ей было вовсе не здорово и не смешно.