Несвятое семейство

— Саша, какие игры?! Мне нужно работать.

Однажды — уже подростком — не выдержал. Спросил:

— Слушай, ты вообще умеешь жизни радоваться, улыбаться хотя бы?!

Ждал, что разозлится, велит не задавать глупых вопросов, однако мать лишь вздохнула:

— Когда-то умела. Душой компании была.

— А почему разучилась?

— Жизнь, Сашка, такая. Не до смеха. Думаешь, легко две ставки тянуть, да еще подработки?

Впрочем, сколько ни пахала, а жили они так себе. В отпуск мама никуда не ездила, а его на каникулах отправляла только в детские лагеря (если удавалось льготную путевку достать). Телевизору — лет сто, все краски выцвели, компьютера или даже простенького смартфона у Сашки не имелось. Пытался влиять на мать, укорял:

— Что за жизнь у нас с тобой! Вообще никаких удовольствий!

Но матушка сухо ответствовала:

— На удовольствия нужны время и деньги. А я одна нас обоих кормлю. Плюс плачу за твою гимназию!

Впрочем, Сашка не сомневался: даже будь у мамаши лишние деньги и время, все равно не станет она развлекаться. Может, когда-то и была хохотушкой, но сейчас жизнь прижала. Скрытной родительница стала, сухой, нерадостной. Никаких подруг, никогда в доме у них не устраивалось вечеринок, не бывало спиртного. Даже на Новый год обходилась единственным бокалом шампанского и самым началом «Огонька», а уже в час ночи отправлялись спать.

Покуда Сашка был мелким, приходилось терпеть: бесконечные уроки, английский, режим и скучные фильмы по телеканалу «Культура».

Но теперь он вырос — целых пятнадцать! — и против маминой диктатуры восстал. Все чаще, с разрешением или без оного, сматывался из дома. Тусовался с друзьями, смотрели нормальное кино по ди-ви-ди, задирали девчонок, учились курить, резались в карты. Маман скандалила, постоянно гонялась за ним: то с «Островом сокровищ» на английском, то с идеей, чтоб он тоже шел подрабатывать. На почту, за три тысячи в месяц — смех!

Сашка мамину идею зарубил на корню: пусть родительница сама горбатится за копейки. А он для себя уже решил, что специальность будет получать простенькую, но денежную. Автослесарь, установщик кондиционеров, даже повар — если нормально устроятся! — получают в разы больше, чем школьная училка свободно владеющая английским.

А пока что удалось наврать, что ему уже семнадцать, и устроиться барменом. Точнее, мальчиком на побегушках при бармене. Подавал бутылки, мыл стаканы, смотрел, как смешивают коктейли. К чаевым сопляка, конечно, не допускали, но пресловутые три тысячи он влегкую зарабатывал за неделю! Хоть джинсы себе нормальные смог купить и пару правильных маек, а теперь копил на комп.

Но мамино умение монотонно, старательно откладывать каждую копеечку Сашка не унаследовал. Столько искушений вокруг! И коктейли, и сигареты, и девчонки постоянно клянчат: то цацку, то шампусик. Еще в карты с пацанами играли. Тоже на деньги. Ставки не бог весть какие, но штуку за полчаса Сашка однажды спустил. Обидно, конечно, зато — впервые в жизни своей скучнейшей! — почувствовал: мир вокруг — не упорядоченный, не серый. Он полон ярких красок, непредсказуем, азартен!

Вольной жизнью Сашка старался не злоупотреблять: все ж таки жаль было совсем уж разочаровывать мамашу. Уроки кое-как, но учил; когда парни на спор решили магнитолу из чужой машины вытащить, в авантюре не участвовал. Маман — по-прежнему вся в работе — пребывала в святой уверенности: сынуля ее — почти пай-мальчик. Троек в дневнике почти не бывает, в школу не вызывают.

Но однажды попались: резались на школьном стадионе в «очко» и не заметили, как директор подкрался. Начал вопить, изъял колоду, деньги, что стояли на кону, и велел на следующий день всем явиться с родителями.

Сашка расстроился. Нет, бить или под замок сажать мамаша не будет. Но представлял, как вспыхнут разочарованно ее выцветшие от постоянного корпения над книгами глаза, вытянутся в укоризненную струнку губы, — и настроение совсем становилось нулевым.

Вечером выбрал минутку, когда маман, между проверкой школьных тетрадок и очередным переводом, присядет передохнуть на продавленный, ветхий диванчик, и бухнул:

— Тебя Пал Палыч вызывает.

— Павел Павлович? — удивилась она. — Зачем? Мы с ним сегодня на педсовете виделись.

И Сашка, понурясь, поведал о своем преступлении.

— Ты играешь в карты? На деньги?! — Мама выглядела растерянной.

— Да какие там деньги, — насупился Сашка, — на интерес. Сто рублей, от силы, на кону.