Несвятое семейство

— И во что же вы играете?

— А, ты все равно не знаешь, — отмахнулся он.

— И все-таки?

— Ну, в «очко».

Мама продолжала испепелять укоризненным, скорбным взором.

— Ну, ма-ам! — заныл Сашка. — Ну не буду, не буду я больше!

Мать молча встала с продавленного диванчика. Вышла из комнаты. «Неужели реветь пошла?» — гадал Саша. Но нет — вернулась быстро, глаза — сухие. А в руках — он просто глазам своим не поверил! — запечатанная карточная колода.

Похоже, ждал его очередной педагогический прием. Матушка подобные штучки обожала. Выписывала, например, на карточки всякие невинные словечки типа «блин» или «отстой» и заставляла сына ритуально их сжигать. Неужели сейчас и колоду карт (а ведь дорогие, на хорошей бумаге, откуда только в их доме взялись) спалит?

Но нет!

Маман коробочку распечатала, высыпала карты на стол, ловко — только пальцы с коротко остриженными ногтями мелькали — выстроила подобие домика, с треском разрушила его, лихо картишки перемешала.

Саша взглянул на нее чуть ни со страхом:

— Эй, мам! Ты чего?

А она холодно улыбнулась:

— Почем играем? По сто — или на пятьсот решишься?

— С тобой? Играть?! — искренне изумился он.

Мама же небрежным жестом метнула на стол тысячную купюру:

— Я поставила. Отвечай.

Сашка хмыкнул. Сбегал к своему тайничку. Притащил восемь тысяч — все, что было.

Матушка ловким жестом швырнула ему девятку, пятерку и двойку.

Он только считать начал — маман уже улыбается:

— Шестнадцать. Еще?

— Ну… давай.

И — оп-па! — сразу перебила блэк-джеком.

Без стеснения загребла его тысячу.

Тут же сдала карты снова. Еще хуже: две семерки. А себе — двух дам.

Сашка в восхищении взглянул на нее, молвил:

— Мам! Ты, что ли, шулер?

Она холодно улыбнулась:

— Ставь еще тысячу и сплитуй.

— Чего?

— Даже терминов не знаешь, — укорила. — Удваивай ставку и разделяй. Другого выхода нет.

— А смысл? — вздохнул сын.

Но деньги поставил.

К первой семерке пришли туз и тройка — очко! Только вторую ставку проиграл.

— Хотя бы при своих! — похвалила мама.

Но, несмотря на ее подсказки, восемь его тысяч уплыли — двадцати минут не прошло.

Надеялся, мама проигрыш вернет — нет, аккуратно расправила купюры, положила в старенький, из кожзаменителя, кошелечек. Произнесла снисходительно:

— Понял что-нибудь?

— Понял, — ухмыльнулся он в ответ. — Ты у меня, оказывается, крута!

Мама же грустно вздохнула:

— Саша, не о том речь. Я играю на среднем, зауряднейшем уровне. Просто тебе объяснить хотела, что ты только у мальчишек выигрывать можешь. А попадись на твоем пути даже самый слабый из профессиональных игроков, шансов у тебя никаких. Все сольешь. В кабале окажешься.

— Но ты научишь меня? — загорелся он.

Однако мама только помотала головой. Хмуро произнесла:

— Никогда! И если еще раз услышу, что ты на деньги играешь, — ты мне не сын.

Горько добавила:

— Слишком многих я видела, кто из-за карт свою жизнь под откос пустил.

— Но ты-то сама играешь суперски! — возразил сын. — Бросай свою школу и на круизный лайнер устраивайся! В казино, дилером! А я к тебе в ученики пойду.

— Ребенок ты еще, Сашка! — печально вздохнула она. Веско добавила: — Я дала себе зарок: что больше играть не буду — никогда. Ни при каких обстоятельствах. Все, разговор окончен.

Лицо — суровейшее, Сашка сразу поверил.

И даже подумать не мог, что его твердая, будто кремень, сухая, как прошлогодняя листва, мамаша зарок свой в ближайшее время нарушит.

* * *

Надя Митрофанова иногда очень жалела, что она — не политик. В Думе не заседает, собственной фракции не имеет, законопроекты лоббировать не может. А если б могла — первым делом бы протащила на голосование полный запрет на глянцевые журналы. Точнее, не на журналы как класс, а на бесконечных тощих девиц, которые улыбаются почти с каждой страницы. У каждой, ну ведь у каждой размер одежды — сорок второй или даже меньше! Талии тонюсенькие, ручки цыплячьи. А модные разделы — вообще кошмар. Сколько раз Надюха присматривала себе кофточку в свете последних тенденций, отправлялась в магазин, точно такую же находила, примеряла. Однако на ее фигуре — среднестатистической — наряд смотрелся — впору в зеркало плюнуть. Типичный пример, как вводят покупателя в заблуждение! Можно в суд подать и дело выиграть.