Мареновая роза

«Пусть это окажется блондинка, – взмолился он, быстро выпрямляясь и выходя через вращающуюся дверь вслед «за женщинами. – Пусть это будет блондинка с ее большими глазами и соблазнительным задом. Пусть это будет блондинка, ну помоги же мне...

Следить за ними, разумеется, опасно – как знать, в какой момент кто-то из них лениво обернется и завоюет дополнительное очко в игре «Узнай физиономию», – однако на данном этапе ничего другого ему не оставалось. Он направился за ними прогулочным шагом, повернув голову в сторону, как будто с интересом разглядывая выставленные в витринах дешевые побрякушки.

– Как у вас сегодня с наволочками? – обратился к двум другим мешок с кишками, топавший по краю тротуара, рядом с проезжей частью. – У тебя порядок, Пэм?

– Я даже не считала их, чтобы не портить себе настроение, – ответила блондинка.

И они дружно расхохотались – пронзительно-визгливым смехом, от которого у Нормана всегда возникало такое ощущение, словно во рту трескались пломбы. Он мгновенно остановился, впившись взглядом в витрину со спортивной одеждой, давая возможность горничным удалиться на безопасное расстояние. Это она – точно, без дураков. Именно блондинка произнесла волшебные слова «Эттингер-Пиер». Может, это все меняет, может, абсолютно ничего не значит. В настоящий момент он слишком взволнован, чтобы хладнокровно во всем разобраться. Одно несомненно – ему невероятно пофартило; с неба свалилась зацепка вроде тех, на которые молишься, работая над долгим и запутанным делом, случайное везение, приходящее к истинному полицейскому гораздо чаще, чем можно предположить.

Но пока что он спрячет зацепку в анналы подсознания и продолжит разработку плана А. Даже не станет наводить о блондинке справки в отеле, по крайней мере, пока. Он знает, что ее зовут Пэм, а это уже хорошее начало.

Норман прошелся до автобусной остановки, подождал пятнадцать минут, пока не появился экспресс до аэропорта, и сел в автобус. Поездка предстояла долгая; аэропорт располагался за городом, в другом его конце. Сойдя, наконец, с автобуса перед терминалом А, он надел темные очки, пересек улицу и направился на площадку долгосрочного проката автомобилей.

Первая машина, в которую он сел, стояла там так давно, что у нее разрядился аккумулятор. Вторая, ничем не примечательный «форд-темпо», завелась без осложнений. Норман сообщил дежурному на пропускнике, что во время трехнедельной командировки в Даллас потерял водительское удостоверение. С ним всегда это происходит, заявил он. Правда, зная свой недостаток, заранее заготовил большое количество фотокопий. Дежурный на пропускнике уныло кивал и кивал головой с видом человека, которому в тысячный раз приходится выслушивать один и тот же бородатый анекдот. Когда Норман предложил ему лишние десять долларов в качестве компенсации за отсутствующий оригинал водительских прав, дежурный слегка оживился. Деньги исчезли. Он не думал, что это сыграет какую-то роль – дежурный на пропускнике лишь на секунду оторвался от своего черно-белого монитора, когда под его носом появилась десятка, – но лучше всего действовать наверняка. Так спокойнее.

Норман выехал со стоянки примерно в то же время, когда Робби Леффертс излагал его жене-беглянке условия предлагаемого «более солидного делового соглашения».

Проехав две мили, Норман притормозил за видавшим виды «лесабром» и поменял номерные знаки. Еще через две мили свернул к автомойке «Робо-Уош». Он поспорил с самим собой, что «темпо» окажется темно-синего цвета, но проиграл. Из мойки «форд» выехал зеленым.

Норман включил радиоприемник и настроил его на станцию, транслировавшую старые хиты. Ширли Эллис исполняла старенькую песенку, и он принялся подпевать ей, как того требовала певица: «Если первые две буквы одинаковы, отбросьте их и произнесите имя. Например, если его зовут Барри-Барри, отбросьте „Б“, оставьте Арри. Это единственное правило, которое можно нарушать». Норман сообразил, что отлично помнит слова старой глупой песенки. Что же это за мир, Мать его так, если через два года после окончания школы вы забыли, как решаются квадратные уравнения или спрягается французский глагол avoir, зато, когда ваш возраст приближается к сорока, без запинки припеваете: «Ник-Никбо-бик, бананна-фанна-фо-фик, фи-фай-мо-мик, Ник»? Что же это за мир, пропади он пропадом?

«Тот, который удаляется от меня сейчас», – мелькнула холодная мысль, и верно, так оно и было. Как в дурацких фантастических фильмах о космических путешественниках, где отважные астронавты видят на своих мониторах Землю, сначала размером с мяч, потом уменьшающуюся до монеты, потом до крошечной светящейся точки, а потом – бац! – и ее нет. Вот чем представлялся ему сейчас собственный мозг – космическим кораблем, улетающим на пять лет исследовать новые миры, куда еще не ступала нога человека. Космический корабль «Норман», разгоняющийся до сверхсветовой скорости.