Большая книга ужасов – 19

– И что же дальше? Ты прямо как ужастик рассказываешь! – заметила Дина.

– А дальше и вправду было как в ужастике. Этот день повторялся и повторялся, что бы Билл ни делал. Он и на машине разбивался, и с крыши прыгал, и стрелялся – но на утро все равно просыпался в той же постели под то же радио.

– Ну а нам-то это чем поможет? – не выдержал Серега. – Или ты предлагаешь тоже того… с крыши?

– Нет, там все решилось по-другому, – объяснил Юра. – Герой фильма стал всякие добрые дела делать и научился разным прикольным штукам – например игре на пианино и вырезанию ледяных скульптур… Но не в этом дело, – поспешно добавил он, видя, что друг смотрит на него весьма многозначительно. – Дело в том, что завтра для него в конце концов наступило. Вот я и подумал, а что, если мы тоже хорошими делами займемся? Вдруг это поможет отсюда выбраться?

– Ну здравствуйте! – засмеялся Серый. – У меня своих проблем по горло, а ты хочешь, чтобы я бабок через дорогу переводил и мусор с газонов убирал. Так вот, я и не…

– Ой, а что это у тебя? – спросила Динка, тыкая пальцем Юре в грудь.

– А не знаю. Это я вчера под камнем нашел. Как раз рассмотреть поближе хотел.

Теперь, при свете солнца, можно было рассмотреть находку поподробнее. Под выпачканным в земле целлофаном оказалось несколько слоев плотной шершавой бумаги, а в ней – тонкая тетрадь на пружинке, в клетчатом клеенчатом переплете. Ребята открыли ее. Несколько первых листов были исписаны мелким нетвердым почерком.

«22 июля 1986 года», – прочитал вслух Юрка заглавную строчку и посмотрел на друзей:

– Это же дневник! И время, как понимаю, более-менее то, что нам нужно. Давайте прочитаем!

– Читай, – сразу же согласилась Динка. – Только вслух.

Ребята отошли к беседке, оказавшейся как раз свободной, – в это время все в лагере были на линейке. Юрка сел на лавочку, а друзья расположились по обеим сторонам от него и приготовились слушать.

– «22 июля 1986 года, – снова начал читать Юра. – В нашем лагере творятся невероятные вещи. Вчера я случайно подслушал, как завхоз дядя Леша рассказывал повару Васе, что не будет больше ходить в подвал потому, что там нечисто. Так и сказал «нечисто», а когда Вася спросил, сильно ли он прикладывался к бутылке, побожился, что вообще ничего не пил, однако слышал в подвале странные звуки, похожие на стоны, и видел, как с потолка капает кровь. «Какая кровь? – спросил его Вася. – Уж не заливай, знаю я, какая в подвале лампочка, при ее свете все что хочешь показаться может». Но дядя Леша божился и настаивал, что это была именно кровь… Я сразу поверил завхозу, потому что уже видел нечто странное, а еще потому, что подвал был ЕГО любимым местом. ОН вечно пропадал там. Помню, как-то его долго искали перед ужином и еле нашли в этом самом подвале. К тому же подвал находится под зданием администрации, а значит, наверняка и под чуланом. Не верю, чтобы это было простым совпадением…»

– Ну что же ты, читай дальше. Пока что ничего не понятно, – поторопила Юру Динка.

Мальчик откашлялся, огляделся по сторонам и снова принялся за чтение.

– «25 июля. Пропал Сашка Песков из десятого отряда. Его нигде не могут найти. Вожатые утверждают, что он просто сбежал домой, но наши шепчутся, что все это связано с тем же. Я уже почти не сомневаюсь: ОН вернулся, чтобы мстить за свою смерть, и, возможно, Сашка – только первая жертва. Что, если ОН заберет нас всех?..» – Юрка читал и чувствовал, как по спине стекает холодный пот. Можно, конечно, предположить, что то, что написано в этой странной тетради, – только выдумки, обычные лагерные страшилки, рассказываемые на ночь, однако он верил – верил каждому слову. – «26 июля. Сашку так и не нашли. Сегодня я подходил к подвалу. Там и вправду что-то творится. Я сам слышал звук падающих капель. «Кап-кап-кап, кап-кап-кап…» Хорошо бы мама забрала меня отсюда. Все ребята боятся, а многие даже просыпаются среди ночи с криком. После ЕГО смерти не прошло ни единой ночи, когда кому-либо не приснился кошмар, а Пашка Перепелкин сказал, что сам видел ЕГО ночью, когда ходил в туалет. Это, конечно, нельзя сказать наверняка, было темно, и Пашка мог и обознаться, но мне кажется, это был именно ОН… 27 июля. Слава богу, скоро конец смены. Хорошо, что бабушка научила меня словам «Отче наш». Я, конечно, знаю, что молиться пионеру нельзя, но тут уж, как говорится, нет другого выхода. ОН приходил ко мне сегодня ночью и душил меня. Я до сих пор чувствую на шее ЕГО ледяные руки. Я знаю, ОН живет в том подвале и выходит оттуда, чтобы утаскивать нас к себе. Я давно не повторял «Отче наш» и думал, что позабыл слова молитвы, но тут как-то сразу вспомнил… Это страшно. А какие у НЕГО глаза!»