Ангелы-хранители

— Вы не работаете на правительство, — сказала она, повинуясь интуиции.

— Я задал тебе вопрос, сука, — произнес он почти шепотом. Наклонился ближе и снова ткнул ей в бок револьвер. В пикапе было очень влажно. Шум дождя и страшная духота создавали почти невыносимую клаустрофобическую атмосферу. — Так что с тобой? У тебя лишай, сифилис, триппер или еще какая-нибудь мерзость? Или ты беременна?

Подумав, что беременность, возможно, спасет ее от насилия, на которое он, казалось, был способен, Нора сказала:

— Я жду ребенка. Я на третьем месяце.

Что-то произошло с его глазами. Какой-то сдвиг. Как если бы в детском калейдоскопе изменилась фигура, составленная из осколков стекла одного и того же оттенка зеленого цвета.

Нора поняла, что, признавшись в своей беременности, она допустила непоправимую ошибку, но не знала почему.

Она вспомнила о пистолете тридцать восьмого калибра, лежащем в отделении для перчаток. Нора не могла просто так открыть дверцу, схватить пистолет и пристрелить мужчину, прежде чем он нажмет на курок своего револьвера. Все же ей надо быть все время настороже, ждать подходящего случая, какой-нибудь оплошности с его стороны, которая позволит ей достать свое оружие.

Вдруг Нора почувствовала, что он лезет на нее, и снова подумала, что незнакомец собирается ее изнасиловать средь бела дня, пусть под прикрытием дождевой завесы, но все же средь бела дня. Затем сообразила: он просто меняется с ней местами, вынуждая ее сесть за руль, а сам займет пассажирское место, не спуская с нее дула револьвера.

— Поезжай, — сказал мужчина.

— Куда?

— Обратно, домой.

— Но...

— Заткнись и поезжай.

Теперь Нора сидела с другой стороны от перчаточного отделения. Чтобы добраться до него, ей придется тянуться через пассажира. Такой оплошности он никогда не допустит.

Она не собиралась поддаваться нарастающему в ней страху, но сейчас поняла, что, кроме страха, ей придется держать в узде еще и свое отчаяние.

Нора завела мотор, выехала со стоянки и свернула на улицу.

«Дворники» стучали по ветровому стеклу почти так же громко, как ее сердце. Она не знала, что шумит громче: дождь или кровь у нее в ушах.

Квартал за кварталом Нора искала глазами полицейского, хотя не имела ни малейшего понятия, что будет делать, если его встретит. Решать эту проблему ей так и не пришлось: полицейских не было видно.

Всю дорогу, пока они ехали по Кармелу и затем по шоссе «Пасифик Коаст», шквалистый ветер не только гнал дождь по ветровому стеклу, но и швырял в него колючие кипарисовые и сосновые иголки с огромных старых деревьев, которыми были обсажены улицы. Южнее, по мере того как они удалялись от города и продвигались вдоль побережья, местность становилась все менее населенной; здесь над дорогой уже не нависали кроны деревьев, но ветер с океана с еще большей силой ударялся в пикап. Часто Нора ощущала, как от его порывов руль дергается у нее в руках. А дождь, хлещущий в них с моря, с такой силой колотил по машине, что, казалось, пробьет в металле дырки.

После пятиминутного молчания, показавшегося Норе часом, она больше не могла подчиняться его приказу не открывать рот и спросила:

— Как вы нас нашли?

— Следил за вашим домом несколько дней, — ответил он своим холодным тихим голосом, который был под стать безмятежному выражению его лица. — Сегодня, когда ты уехала из дома, я последовал за тобой в надежде, что ты мне поможешь.

— Нет, я имела в виду, как вы узнали, где мы живем?

Он улыбнулся.

— Ван Дайн.

— Вот подлый обманщик.

— Чрезвычайные обстоятельства, — заверил он ее. — Большой человек из Сан-Франциско был мне должен, вот он и надавил на Ван Дайна.

— Большой человек?

— Тетранья.

— А кто это?

— Ты ничего не знаешь, да? — сказал незнакомец. — Только как делаются дети, да? Это ты знаешь, да?

Жесткие издевательские нотки в его голосе были не просто сексуального свойства: они были более мрачные, более странные и внушали больший ужас. Это неистовое напряжение, которое Нора чувствовала в нем каждый раз, когда он заговаривал с ней о сексе, так пугало ее, что она не посмела ничего сказать ему в ответ.

На землю опустился легкий туман, и Нора включила фары. Она внимательно следила за мокрой от дождя трассой, проглядывающей из-за грязного стекла.

Мужчина сказал:

— Ты очень красива. Если бы я хотел воткнуть его кому-нибудь, я бы воткнул его тебе.