Голос ночи

— Для чего?

Рой открыл ножик и острым концом полосну себя по руке: большая капля крови скатилась, как ярко-красная жемчужина. Он нажал на ранку, чтобы кровь сочилась вновь.

Колин был ошарашен:

— Зачем ты это сделал?

— Дай мне руку.

— Ты сошел с ума!

— Мы сделаем так, как делают индейцы.

— Что делают?

— Мы станем кровными братьями.

— Мы уже — друзья.

— Быть кровными братьями — это гораздо лучше.

— Да? Почему?

— Когда наша кровь смешается, мы как бы станем одним человеком. И в будущем все мои друзья автоматически станут твоими. А все твои друзья станут моими. Мы всегда будем вместе, никогда не разлучаясь. Враги одного станут врагами другого. Таким образом, мы станем вдвое сильнее, чем кто-либо. Мы никогда не будем бороться в одиночку. Мы будем вместе — ты и я — против всего этого вонючего мира. И лучше этот мир пусть не трогает нас.

— И все это — только от смешения крови? — спросил Колин.

— Самое важное, что означает это смешение. Оно означает дружбу, и любовь, и доверие.

Колин не мог оторвать глаз от алой ранки, пересекавшей руку Роя.

— Дай мне руку.

Колин был обрадован возможностью стать кровным братом Роя, но и озадачен одновременно.

— Похоже, этот нож не очень чистый?

— Он чистый.

— Ты можешь получить заражение крови, разрезав руку грязным ножом.

— Если бы была такая возможность, стал бы я резать себе руку первым?

Колин колебался.

— Слушай, Колин, ранка будет не больше булавочного укола. Давай руку.

С неохотой Колин протянул правую руку ладонью вверх. Он весь дрожал.

Рой взял его за руку и приложил острие ножа.

— Это будет как укол, — ободрил его Рой.

Колин не отважился открыть рот, опасаясь выдать себя дрожанием голоса.

Боль была внезапной, резкой, но недолгой. Колин сжал зубы, чтобы не закричать.

Рой сложил нож и убрал его в карман.

Трясущимися пальцами Колин нажал на края ранки, пока на них не показалась кровь.

Рой капнул своей крови на ранку Колина и улыбнулся.

Колин сжал руку Роя со всей силой.

В прохладе ночи воздух пах бензином. Они стояли около пустынной бензоколонки, глаза в глаза, чувствуя себя сильнее, особеннее и отважнее.

— Мой брат, — произнес Рой.

— Мой брат, — повторил Колин.

— Навсегда.

— Навсегда.

Колин сосредоточился на ранке, пытаясь уловить тот момент, когда кровь Роя начнет течь по его венам.

Глава 9

После этой импровизированной церемонии Рой вытер липкую руку о джинсы и взял недопитую «пепси».

— Ну, чем мы займемся теперь?

— Уже больше одиннадцати, — заметил Колин.

— И что?

— Пора домой.

— Брось, еще рано.

— Если меня не будет дома, когда вернется мать, она будет волноваться.

— Судя по тому, что ты мне рассказывал, она не производит впечатление матери, которая слишком печется о своих детях.

— Все равно, я не хочу проблем.

— Ты же сказал, что она ужинает с этим... Торнбергом?

— Ну да. Это было около девяти, — ответил Колин. — Она должна скоро вернуться.

— Ты наивен, малыш.

Колин с опаской посмотрел на него:

— Что ты хочешь сказать?

— Она долго еще не вернется домой.

— Откуда ты знаешь?

— Сейчас они уже закончили свой ужин и выпили по рюмочке бренди и старик Торнберг укладывает ее к себе в постель.

— Ты спятил, что ты несешь, — возмутился Колин, однако вспомнил, как выглядела мать, когда уходила из дома: свежая, ухоженная, красивая в своем облегающем коротком платье.

Рой искоса взглянул на него:

— Ты полагаешь, твоя мать — девушка?

— Нет.

— Или она вдруг стала монашкой?

— Слушай!

— Слушай ты, дружище, твоя мамочка трахается так же, как и все вокруг.

— Я не хочу обсуждать это.

— А я бы, черт возьми, хотел трахнуть ее.

— Заткнись!

— Неженка, неженка.

— Мы кровные братья или нет? — спросил Колин.

Рой допил свою «пепси».

— И что?

— Если ты мой кровный брат, ты должен уважать мою мать, как если бы это была твоя.

Рой выкинул пустую банку в мусорный ящик, прокашлялся и уселся на тротуар:

— Дьявол, а я не уважаю и свою собственную. Дрянь. Настоящая шлюха. И почему я должен относиться к твоей как к богине, когда ты сам не имеешь к ней ни капельки уважения.

— Кто это сказал?

— Я сказал.

— Ты что, считаешь, что читаешь мысли, или как?