Голос ночи

И вновь Колин остро почувствовал, какой опасности он ее подвергает; вновь возникли сомнения и леденящее предчувствие беды.

— Может быть, если я сделаю вот так, это поможет? — неожиданно сказала Хэзер и, прежде чем Колин успел остановить ее, схватила руками ворот блузки и изо всех сил рванула его. В разные стороны полетели пуговицы. Одна из них ударила Колина в подбородок. На мгновение блузка раскрылась сверху донизу, и он увидел одну прекрасную маленькую трепещущую грудь с темным соском; затем ткань снова упала на место, оставив на виду лишь мягкий и сладкий холмик начинающейся округлости.

Они встретились глазами.

Хэзер густо покраснела.

Наступила долгая тишина.

Колин облизал губы. Во рту у него неожиданно пересохло.

Наконец дрожащим голосом она сказала:

— Не знаю... Может быть, раскрытая блузка и не поможет... В общем, мне особо нечего показывать.

— Отлично, — хриплым голосом сказал он, — как раз то, что нужно.

Он отвернулся, подошел к коробке, взял оттуда моток веревки.

— Может быть, можно обойтись без веревки? — с неуверенностью спросила она.

— Боюсь, что нет, — ответил он. — Но ведь на самом деле мы не будем тебя связывать. Я обмотаю веревку несколько раз тебе вокруг запястий. Слабины будет достаточно, чтобы в любой момент освободиться. А узлы я сделаю скользящими: если их потянуть, они поедут — будет достаточно нескольких секунд, чтобы сбросить веревку. Я покажу как. Но тебе не нужно будет это делать. Он даже близко к тебе не подойдет. Все будет нормально. У меня же пистолет.

Она села на пол, прислонившись к стене:

— Ну ладно. Тогда давай.

Несколько минут он возился с узлами. Когда он встал, то увидел, что наступила ночь. Сквозь щели старых рассохшихся ставен не пробивался ни лучик света.

— Пора идти звонить, — сказал он.

— Мне будет страшно здесь одной.

— Всего на несколько минут.

— Ты не мог бы оставить оба фонаря? — спросила она.

На него подействовал страх в ее голосе; он мог себе представить, каково оставаться здесь в темноте. Тем не менее он заставил себя сказать:

— Не могу. Я без фонаря не выберусь из дома и не смогу вернуться обратно, не свернув себе шею.

— Жаль, что ты не взял с собой три фонаря.

— Я тоже жалею. Не бойся, этот хорошо светит; тебе будет достаточно одного, — успокоил ее Колин, зная, какое слабое это утешение для человека, оставшегося ночью в столь зловещем месте.

— Возвращайся скорее назад, — прошептала она.

— Хорошо.

Он поднялся и пошел к двери. Переступив порог, он обернулся и посмотрел на нее. Она полулежала у стены. Вид у нее был такой беспомощный и беззащитный, что у него защемило сердце. Он знал, что должен вернуться, развязать веревки и отправить ее домой. Но ему надо было выманить у Роя правду и записать его слова на пленку, а для этого более верного способа, чем тот, который он избрал, не было.

Он повернулся, спустился вниз по лестнице и выбежал на улицу.

Все получится так, как он задумал.

Все должно получиться так, как он задумал.

Иначе его и Хэзер окровавленные головы могут оказаться на камине в доме Кингмана.

Глава 41

Колин нашел телефонную будку рядом с бензоколонкой, в четырех кварталах от особняка Кингмана. Он набрал номер Борденов.

— Слушаю, — услышал он голос Роя.

— Это ты, кровный брат?

Рой не ответил.

— Я был не прав, — сказал Колин.

Рой молчал.

— Я позвонил, чтобы сказать, что я ошибался.

— Ошибался в чем?

— Во всем. В том, что нарушил клятву кровных братьев.

— Чего ты хочешь? — спросил Рой.

— Я хочу, чтобы мы вновь были друзьями.

— Ты подонок.

— Нет, правда. Я правду хочу, чтобы мы опять стали друзьями.

— Это невозможно.

— Ты умнее их всех, — сказал Колин. — Умнее и сильнее. Ты прав; они все сборище идиотов. Взрослые тоже. Ими легко управлять. Теперь я это вижу. Я не такой, как они. И никогда таким не был. Я как ты. Я хочу быть на твоей стороне.

Рой опять молчал.

— Я докажу, что я на твоей стороне, — сказал Колин. — Я сделаю то, что ты хотел, чтобы я сделал. Я помогу тебе убить кого-нибудь.

— Убить кого-нибудь? Колин, ты что, опять таблеток наглотался? Ты что чушь несешь?

— Если ты думаешь, что кто-то подслушивает нас, — сказал Колин, — то ты ошибаешься. Но если боишься говорить по телефону, давай встретимся.

— Когда?

— Сейчас.