Талисман

При взгляде на Джека судья «Гроза детей» растянул губы в улыбке.

— У тебя есть какие-нибудь документы, сынок?

— Нет, сэр, — ответил Джек.

— Рассказал ли ты лейтенанту Уильямсу всю правду? Он, очевидно, так не думает, иначе ты не был бы здесь.

— Да, сэр.

— Итак, расскажи и мне твою историю.

Он прогуливался вокруг стола, выпуская из ноздрей струйки дыма. Его глаза буравили мальчика, и в них не было снисхождения.

Джек глубоко вздохнул.

— Меня зовут Джек Паркер. Это мой двоюродный брат, и его тоже зовут Джек. Джек Волк. Но его настоящее имя Филипп. Он жил у нас в Дэйлвиле, потому что его отец умер, а мать тяжело заболела. Я вез его в Спрингфилд.

— Он полоумный?

— Немного, — ответил Джек, взглянув на Волка. Его друг, казалось, ничего не понимал.

— Как зовут твою маму? — спросил судья Волка.

Тот никак не отреагировал. Его глаза были полуприкрыты, руки он глубоко засунул в карманы.

— Ее зовут Элен, — сказал Джек. — Элен Воган.

Судья отошел от стола и приблизился к Джеку.

— Ты случайно не пьян, сынок? Ты немного не в себе.

— Нет.

Судья «Гроза детей» подошел к нему вплотную.

— Дай-ка мне понюхать, что за запах у тебя во рту.

Джек открыл рот и выдохнул.

— Нет. Я ошибся, — судья вновь отошел. — Но это еще не вся правда, верно? Не пытайся обмануть меня, мальчик.

— Мне стыдно, но мы голосовали на дороге, — сказал Джек. Ему было трудно строить фразы — начинала действовать марихуана. — Хотя это было сложно, потому что Волк, то есть Джек, ненавидит ездить в машинах. Мы больше никогда не будем делать этого. Мы не совершили ничего дурного, сэр, и это вся правда.

— Ты не понял, сынок, — сказал Судья, и его глаза опять моргнули.

«Ему это нравится», — понял Джек.

Судья «Гроза детей» медленно прохаживался вдоль стола.

— Голосовать на дороге — не преступление. Но вы, два мальчика, одни на дороге, едущие неизвестно куда и неизвестно откуда — это повод для беспокойства.

Его голос напоминал тягучий мед.

— У нас есть исправительное учреждение для мальчиков вроде вас. Оно называется Солнечный Дом для Беглецов Гарднера. Мистер Гарднер работает с подростками, попавшими в беду. Мы посылаем ему найденышей, и он в кратчайшие сроки наставляет их на путь истинный. Это великолепно, не правда ли?

Джек возражал, хотя его рот как будто заполнила какая-то вязкая смесь.

— О, сэр, но ведь мы действительно пытались попасть в Спрингфилд…

— Я очень рад, — улыбнувшись во весь рот, сказал судья. — Но я добавлю кое-что. Когда вы будете на пути к Солнечному Дому, я позвоню в Спрингфилд и узнаю телефон этой Элен… Волк, так? Или Элен Воган?

— Воган, — повторил Джек, слегка краснея.

— Да, — задумчиво кивнул судья.

Волк потряс головой и положил руку на плечо Джека.

— Сынок, — обратился к нему судья. — Сколько тебе лет?

Волк вновь моргнул и посмотрел на Джека.

— Шестнадцать, — сказал Джек.

— А тебе?

— Двенадцать.

— Ты выглядишь на несколько лет старше. Тогда еще больше причин помочь тебе именно сейчас, пока ты не попал в настоящую беду — верно, Фрэнки?

— Аминь, — ответил коп.

— Вы, мальчики, предстанете здесь через месяц, — продолжал судья. — Посмотрим, станет ли ваша память лучше. Почему у тебя так покраснели глаза?

— От удовольствия, — ответил Джек, и полицейский прыснул, не в силах сдержать смех.

— Уведи их, Фрэнки, — приказал судья. Он уже набирал телефонный номер. — Через тридцать дней вы будете совсем другими. Помяните мои слова.

Пока они спускались по ступенькам муниципалитета, Джек спросил Фрэнка Уильямса, почему судья поинтересовался их возрастом. Тот повернул к мальчику круглое лицо:

— Наше исправительное заведение принимает мальчиков от двенадцати до девятнадцати лет, — он усмехнулся. — Как это ты ничего не слышал по радио? Это наша главная достопримечательность. Я уверен, что о ней знают и в Дэйлвиле.

Через двадцать минут они мчались к цели.

Волк замер на сидении. Фрэнк пригрозил ему дубинкой и сказал:

— Тебе мало, осел? Я могу и добавить.

Волк задрожал, но последовал за Джеком в машину. Он зажал двумя пальцами нос и дышал через рот.

— Мы уедем отсюда, Волк, — сказал Джек ему прямо в ухо. — Через несколько дней мы будем уже далеко отсюда.