Лед

– Хорошо бы, а то этот гоп меня уже достал.

– Гопы, быдло… – поморщился я. – Когда навешиваешь ярлык, начинаешь думать, что человек так и будет себя вести. Но ярлык – это всегда обобщение. И тот, кого ты окрестил «гопом», запросто может тебя озадачить.

– Но он и есть самый натуральный гоп, – не понял меня Ветрицкий и закашлялся.

– Это ты считаешь его гопом. А кто-то может считать гопом тебя.

– Меня? – удивился Николай.

– Тебя, – кивнул я, решив немного поболтать и отдышаться – все лучше, чем в сугробе лежать. – Был у меня один знакомый музыкант – весь из себя панковый. На голове гребень, на шее на цепочке вилка болтается. И другие парни в группе ему под стать. Выступали они однажды в очень продвинутом клубе, а мы с другом пошли их послушать, ну и пивка заодно попить. С деньгами тогда напряг был, поэтому пиво по шестнадцать рублей за бутылку в баре брать не стали, а сгоняли одного из музыкантов за разливным. Полторашка тогда рублей десять стоила, не больше. Сидим, значит, за столиком впятером: три музыканта и я с корешем. Музыка долбит, не слышно даже того, что тебе в ухо кричат. Соску с пивом, понятно дело, по кругу передаем. И в перерыве между песнями из-за соседнего столика доносится: «Е-мое, ну и гопы!». Понял?

– И что я понять должен? – выпятил нижнюю губу Николай.

– Терпимей надо быть, вот что.

– Я подумаю над этим.

– Подумай. А еще раз в рейде занозитесь, оба огребете. – Надо это дело пресекать, пока один другому мозги не выбил.

– Я, что ли, первый начал?

– Без разницы, кто начал. Все, давай, дуй наверх. – Я подтолкнул Ветрицкого в спину. – И не кашляй, когда сани рядом будут. Лады?

– Постараюсь, – буркнул Николай и зашагал вверх по склону.

Я покачал головой и, разбежавшись, выпрыгнул с дороги на обочину. Снегу здесь оказалось по пояс. В самый раз: и вылезать легко будет, и укрыться есть где. Немного отползя от дороги, мне удалось устроиться рядом с покачивающим под порывами ветра сухими пачками семян кленом. В глазах мелькали черные точки, но силы восстановились почти полностью. Только про колдовство на недельку лучше забыть.

Холодно. Колючий ветер то и дело забирался под фуфайку, выдувая последние крохи согретого телом воздуха. Скорость ветра постепенно увеличивалась, и по просеке побежала поземка. Что-то стало холодать… Я достал из внутреннего кармана фуфайки фляжку, свернул колпачок и глотнул. Хорошо! Сразу стало теплее, головная боль немного стихла, но увлекаться этим делом не стоит, можно и заснуть. С сожалением убрав фляжку, я поудобней устроился в снегу, повернувшись к ветру спиной. Блин, а двое суток-то уже прошло? А, черт с ним, с этим «Синим лекарем»! Даст бог, не сдохну. Как это меня задолбало! Бегаешь, ползаешь, а все без толку – оно мне надо? Плюнуть бы и свалить куда подальше. Только вот куда? Усмехнувшись, я прогнал хандру – не дождетесь! – и насторожился: издалека донесся волчий вой. Совсем обнаглели серые, посреди дня из лесу выходят. Как бы нам на них не нарваться.

Минут через пятнадцать—двадцать послышался тихий перезвон бубенцов. Вот мы и дождались попутки. Немного погодя стал слышен глухой стук копыт и всхрапывание лошадей. Кто это к нам пожаловал? Сани-розвальни – одна штука, возница – одна штука. Очень удачно! Пропустив сани, которые неторопливым бегом тянули две коняги непонятной серой масти, я дождался, пока они не замедлят своего хода на подъеме, выполз на дорогу и махнул рукой Ветрицкому. Тот выскочил из кустов как чертик из коробочки.

– Тпру-у-у! – Возница – сутулый мужичок лет сорока, закутанный в длинный бараний тулуп, – натянул вожжи и сдвинул на затылок мохнатую шапку, из которой торчали клоки вырванного меха. Правая рука нырнула под сиденье. – А ну с дороги!

– Руку убери, – негромко попросил я его, ухватившись за заднюю спинку розвальней.

Вздрогнув, возница выдернул руку из-под сиденья – на дно саней брякнулся обрез, – осторожно развернулся ко мне и хмуро посмотрел на нацеленное на него ружье:

– Денег нету.

– Ты кто? – Я пристроил на спинку ствол штуцера.

– Мифка Ряхин. – Мужик хлюпнул носом и выдавил из себя щербатую кривую улыбку. – Братцы, не губите, а?

– Откуда?

– С Волчьего лога мы.

– Едешь, говорю, откуда? – решил я потянуть разговор и присмотреться к мужичку.

– Из Форта еду, из Форта, – закивал Ряхин, на мгновенье замолчал, но тут же поспешно добавил: – В Еловое завернул по пути долг отдать…