Лед

– Дело не в толщине льда, а в аппетите болотных тварей, – ответил я, воткнул палки в снег и сбросил с ботинок крепящие лыжи ремни. Макс издал короткий смешок, но распространяться о моем неудачном опыте не стал.

– Мы здесь по жизни переправлялись, и ничего. Никого не съели, – пробубнил Стригунов.

Вот так мы стояли и смотрели, как Дима уверенно пересекает болото. Я заткнул меховушки за пояс и взял бинокль. Коммандос прошел уже почти половину пути, но до сих пор снег под ним не провалился и никакие болотные чудовища не пытались полакомиться свежим мясом. Если мозгляк окажется прав, то как мне из этой ситуации выкручиваться? Я по болоту не пойду. В этот момент патрульный просто исчез. Не было слышно треска льда или плеска воды в промоине – просто человек исчез, и все. И только каша снега, пропитываясь черной водой, едва заметно покачивалась на том месте, где он только что шел. У меня екнуло сердце – в бинокль не было видно никаких попыток Димы выбраться из промоины. Все, отбегался.

– Дима! – заорал Стригунов и, скинув палатку, метнулся на болото. Я одним прыжком оказался рядом и толкнул его в бок. Он не удержался на ногах и, выставив руки, упал в рыхлый сугроб снега, из которого торчали кончики сухих стеблей болотной травы. Пока патрульный вылезал из сугроба, я от греха подальше отошел к Максу и Николаю, которого била крупная дрожь.

– Ты чего?! – Стрига, вскакивая, потерял лыжи, но, увязая в глубоком снегу, сделал еще несколько шагов к промоине. – Его спасать надо!

– Кого спасать? – вдохнул Макс. – Даже пузыри уже не идут.

– Я бы успел!

– Как? Сам бы только под лед угодил.

– Это все ты! – развернувшись, заорал Стригунов и ткнул в меня посохом. – Из-за тебя он на болото полез!

– Он сам срезать решил, – спокойно возразил я. Ненавижу оправдываться.

– Ты! Это ты ему разрешил! – не слушая меня, продолжал выть Стригунов.

– Мне что, держать его надо было? – спросил я, вытащил из снега лыжную палку и нащупал пальцем кнопку, при нажатии на которую выскакивал узкий клинок в поллоктя длиной. – Уймись…

– Чего ты, в натуре? – поддержал меня Макс. – Нам тоже тошно, так зачем крайних-то искать?

– Сволочи! Какие же вы сволочи! Ненавижу! – Размазывая слезы, Стригунов нацепил лыжи и покатился по направлению к Форту. Я его удерживать не стал. Никакой пользы от него в дальнейшем все равно ждать было нельзя. Сломался. Слишком на своего друга полагался. Пусть с ним теперь в штабе разбираются. Думаю, за дезертирство меньше, чем полугодом штрафбата, он не отделается.

Рейд начинается – зашибись. Только из Форта вышли, а я уже половину отряда растерял. Главное, чтобы оставшиеся не раскисли. Макс молодцом держится, а насчет Николая ничего определенного сказать нельзя. Плохо я его знаю. Ну, ничего, зато мне известен отличный способ выгнать ненужные мысли из головы. Небольшой марш-бросок. Километров на десять—пятнадцать.

– Макс, давай сюда рюкзак и бери палатку. – Я кое-как пристроил на спине протянутый мне рюкзак и неуклюже покатился по дороге. Ничего, привыкну.

Темп я задал неплохой. До развилки на Волчий лог все было нормально, но вот потом стало тяжеловато. От топи к этому времени мы уже удалились на приличное расстояние, и рядом с дорогой начали попадаться небольшие березовые рощицы. Иногда в них темно-зелеными пятнами мелькали невысокие ели. Постепенно лес встал по обеим сторонам дороги единой стеной. Изредка до нас доносился стук дятлов, а меж верхушек деревьев носились серые тени белок. Чем дальше мы удалялись от Форта, тем больше становилось елок и тем темнее делался лес. А воздух-то какой! После городского смога лесной воздух казался нектаром.

– Может, отдохнуть остановимся? – выхаркнул воздух и умоляюще посмотрел на меня Макс. Мы остановились на узкой тропе, в которую превратилась дорога после оставшегося позади поворота к старой мельнице. Сквозь густой подлесок солнечные лучи не проникали, и лишь освещенные верхушки сосен да узкая полоска голубого неба давали понять, что до ночи еще далеко.

– Найдем подходящее место и остановимся. – Я покатился по тропе, но темп сбавил. Пора уже. И пообедаем заодно.

– А чем та поляна не подходит? – ткнул пальцем Макс в глухой строй разлапистых елок. – Вон и бревна уже лежат.

Мы с Николаем остановились, молча переглянулись и уставились на него.

– Ты чего, перегрелся, что ли? – Ветрицкий сплюнул длинную струю слюны себе под ноги и тяжело задышал, опершись на лыжные палки. – Какая поляна?