Два шага до рассвета

Я шагнула к Жюли.

— Вот видишь, как это просто, — похвалила она, — ну теперь убей же меня, как ты убила Морковкина.

Я взглянула на свои руки. В правой руке у меня был нож — черный и гладкий, будто целиком вырезанный из какого‑то камня, а в левой — смешной плюшевый заяц, из распоротого брюха которого на пол вывалились комья грязно‑серой ваты.

— Не‑е‑е‑ет! — изо всех сил закричала я.

И проснулась.

Плечо ужасно горело в том самом месте, где некто или скорее нечто оставило свой след после прошлого ночного кошмара. Я спустила лямку ночнушки: ничего, наверное, мне просто показалось. Сны опять принялись преследовать меня.

Спокойнее. Не нужно беспокоить Артура. У него и так достаточно проблем из‑за меня. Я осторожно перевела взгляд на Морковкина. На секунду мне показалось, что его брюхо вспорото и оттуда торчит кусок ваты. Но нет, это, к счастью, всего лишь блик от включенной лампы. Все в порядке. Как сейчас мне нужен тот, кто объяснил бы, что со мной происходит, кто помог бы разобраться в мире и в себе.

— Мама, ну почему ты оставила меня? — прошептала я, и вдруг мне почудилось, будто кто‑то ласково коснулся волос, едва ощутимо провел по щеке, а в воздухе пронесся сладко‑горький аромат духов. — Все будет хорошо, — прошептала я и, как ни странно, мгновенно уснула.

Остаток ночи я проспала без сновидений и проснулась довольно бодрой, даже выспавшейся.

Но главное: в голове, словно сам собой, возник новый план. Осталась сущая ерунда — уговорить на него Артура и Жюли.

Сигналом к действию должна послужить сирена пожарной сигнализации.

Часть II БЕГУЩИЕ В НОЧИ

Глава 1

Вой сирены пожарной сигнализации оповестил меня, что все уже готово.

Я покрепче прижала к себе Морковкина. Его пушистое ухо щекотало мою щеку, а черные блестящие глаза смотрели преданно и доверчиво. Он доверял мне и верил в успешность моего плана даже больше, чем я сама.

— Уже скоро. Все будет хорошо, — пообещала я, с наслаждением вдыхая запах пыли, смешанный со слабым, едва различимым ароматом сладковато‑горьких духов.

Мы с Морковкиным сидели и ждали. Артур должен создать угрозу пожара (и судя по трубному звуку сирены, он успешно с этим справился) не только для того, чтобы ввести отвлекающий фактор, но и для того, чтобы обезвредить записывающие камеры. Нам вовсе не повредит, если никто не засечет, как именно мы бежали. А если очень повезет, наш побег вообще могут заметить не сразу. Я гордилась Артуром, без колебаний взявшим на себя самую трудную роль. Только бы он не попался. Только бы его не схватили!

— Полина, идем.

Жюли появилась совершенно бесшумно. Она была совсем такая же, как всегда: алый корсет с пышной складчатой юбкой, очерченные ярко‑алой помадой тонкие губы. При взгляде на нее у меня сжималось сердце: ее душа заблудилась в прошлом — среди выцветших афиш и пыльных воспоминаний. Что же станется с ней за пределами иллюзорного мира, построенного вампирами? Приживется ли она там? За Артура я была спокойна, он сильный, но Жюли сейчас очень напоминала мне надломленный бурей цветок.

— Да, идем, — я встала и, по‑прежнему прижимая к груди Морковкина, последовала за ней.

Она осторожно вела меня по коридору и несколько раз останавливалась, предостерегающе поднося палец ко рту.

И тогда я тоже замирала, стараясь не дышать, пока Жюли вновь не кивала в знак того, что мы можем продолжать путь. Пару раз я и сама слышала топот и чьи‑то голоса. Пожар принес в дом много хлопот. Я старалась не думать о том, что может случиться, если мы просчитались и огненная стихия вырвется из‑под контроля. Я не хотела никого убивать. Честное слово, не хотела!

— Пришли. Будем ждать его здесь, — прошептала Жюли, отодвигая ковер и нажимая под ним неприметный рычаг.

Часть стены — совсем так, как я видела это в фильмах, отъехала, открывая вход в узкий темный коридор, откуда на меня тут же пахнуло сыростью.

— Входи, нам остается только ждать, — Жюли первой шагнула в полумрак потайного хода, и я последовала за ней.

Дверь закрылась, и нас поглотила тьма. Густая, чернильная тьма. Дотронувшись до ледяного камня, облицовывающего стены, я мгновенно отдернула руку и едва сдержала крик. Страх волной плеснулся в моем сердце. А еще меня кольнуло странное чувство, что это уже было со мной когда‑то… Причем совсем, совсем недавно.