Два шага до рассвета

— Нет, не забыла, Ловчий. Ты пришел убить меня?

К своей смерти можно обращаться на «ты», и правда, какие уж тут церемонии!

— Слишком просто. — Рядом с ним из мрака буквально соткалось дерево, протянувшее свою скрученную ветвь так, чтобы он мог небрежно опереться на нее. — Помнишь, ты мне стихотворение читала. Хочу оказать тебе ответную любезность.

Разумеется, самым логичным здесь было бы повернуться и убежать, но я не позволила страху завладеть мной, а поэтому чуть приподняла брови и как можно равнодушнее сказала:

— Собственного сочинения? Не надо, не люблю графоманов.

Он засмеялся, видимо, искренне забавляясь происходящим, чуть запрокидывая голову и демонстрируя полоску идеально ровных белых зубов.

— Ты смелая девочка, поэтому я и вожусь с тобой, — сказал он, отсмеявшись. — Правильно, что ты свалила из их осиного гнезда. Ты птица не их полета. Ну скажи, куда им до тебя?… А стихотворение все‑таки послушай. Оно было бы поучительным, если бы такие истории вообще могли чему‑нибудь кого‑нибудь научить.

Мне и вправду стало любопытно, и я кивнула.

— Слушай! — сказал Ловчий и поднял правую руку, призывая меня к вниманию:

• Раз, и два, и три, и шесть —
• Вышла девочка поесть.
• Вряд ли кто спастись успел:
• Демон в девочке сидел!

И он снова расхохотался, а я с недоумением посмотрела на него: надо же, какая чушь.

— Оставь ее мне. Она будет моя, — произнес тягуче‑медовый голос за моей спиной. Он показался мне песней ветра, колышущего по утрам пыльный вереск где‑то на далеких пустошах.

Я оглянулась. Передо мной стояла красивая рыжеволосая женщина из моего сна.

— Зачем ты убежала? Неужели ты думала, что от меня можно скрыться? — спросила она.

Ну вот, еще одна претендентка то ли на мое бедное измученное тело, то ли на не менее уставшую от всего этого кошмара душу. Хорошо бы они с Ловчим подрались, деля мою еще не доставшуюся им шкуру. С удовольствием посмотрела бы на это. Я взглянула в ту сторону, где еще секунду назад стоял Ловчий, но его уже не было.

Тьма дрогнула, и из нее выступила Жюли. Она держала за руку красивого мужчину с сумасшедшими глазами и розой в петлице старомодного фрака.

— Спасибо тебе. От меня и от Сергея. Мы теперь вместе, — произнесла она с очаровательным французским акцентом. — Хочешь, мы научим тебя танцевать? Ну, потанцуй‑ка с нами!

Они закружились в вальсе, и я прекрасно видела, что ноги их не касаются земли.

— Присоединяйся же к нам! Не медли! Это… так прекрасно! — воскликнула Жюли, протягивая ко мне руку.

Я почти что положила пальцы на ее ладонь, когда меня снова окликнули.

— Полина!

Мои приемные родители стояли вдалеке — такие потерянные и одинокие, что мне стало больно — точь‑в‑точь как тогда, когда я умудрилась простудиться, а потом лежала в постели, едва дыша, и мама поила меня горячим молоком с маслом и медом.

— Полина, я тебя люблю, ты же знаешь. Ты же не станешь такой, как они? Зачем они тебе? — спросила мама.

— Мы соскучились, возвращайся, а? Будь огурцом, — подмигнул мне папа…

— Знаешь, а у тебя, должно быть, вкусная кровь. — Неизвестно откуда взявшийся Ловчий облизнул свой палец и поднял глаза туда, где в нормальном мире находилось бы небо, а здесь был только сотканный из тьмы купол.

— Древняя кровь. Большая редкость в наши дни, — добавила рыжеволосая женщина.

— Потанцуй с нами, — снова попросила Жюли. — Знаешь, когда Сергея застрелили, вокруг было столько крови…

— Твоя кровь спасет нас, — серьезно продолжила мать.

Кровь, кровь, кровь, кровь…

Боже мой, как же я устала! Они что, серьезно решили свести меня с ума?!

Я закрыла глаза и стояла так, пока не почувствовала на своем плече чье‑то прикосновение.

— Это просто сон. Бывают, девочка, и просто сны, — сказал мне хриплый глухой голос.

Я взглянула. Все те, кто только что толпился перед моими глазами, исчезли. Теперь передо мной стоял лишь один человек. Это был мужчина с длинными — до самых плеч — черно‑серыми волосами и мрачным, несколько уставшим лицом с горбатым, похожим на клюв хищной птицы носом. Мне показалось, что где‑то я уже видела его, только вот где?…

— Теперь я сторожу тебя, им до тебя не добраться, как бы они ни хотели, — он чуть склонил голову набок и изучающе посмотрел на меня.