Два шага до рассвета

— Вы кто? — спросила я, мельком отмечая, что в знакомом незнакомце есть что‑то странное… Наверное, не меньше минуты мне потребовалось на то, чтобы осознать, что именно, а когда я это поняла, едва удержалась от возгласа удивления. Дело в том, что его одежда постоянно менялась. На нем было то нечто вроде короткой юбки и высоких сандалий, мгновение — и эта одежда преображалась в длинный плащ, еще мгновение — и плащ плавно перетекал в смокинг с рубашкой и бабочкой. Ткань, если это, конечно, можно было назвать тканью, казалась живой, движущейся… Сменялись костюмы. Эпохи скользили по нему быстролетной тенью. И только лицо — серьезное и даже суровое — оставалось неподвижным.

— Погоди. Ты еще не готова. Мы обязательно поговорим. Попозже, — пообещал он, встряхнув черно‑седой головой так, что длинные волосы рассыпались по плечам нечесаными прядями… Где же я все‑таки видела его?…

Он оскалился — иначе чем оскалом его улыбку нельзя было назвать.

— Это не важно. Всему свое время. А пока я храню твой покой, — сообщил он.

И я проснулась.

В первый миг я не узнала комнату, в которой очутилась. Старый диван, потертые обои… Рядом со мной был Артур. Он держал меня в объятьях.

— Тебе снилось что‑то плохое? Ты спала очень беспокойно, — сказал он. — Я думал, не разбудить ли тебя, но ты вдруг успокоилась и затихла.

— Да, все хорошо, — прошептала я, чувствуя, что мои щеки розовеют.

Мы лежали с ним обнаженные, тесно прижавшись друг к другу.

«Ты не жалеешь?» — спросили его глаза.

И я улыбнулась. Конечно же, нет.

Глава 3

Несколько дней промелькнули, как кадры в кино. Слишком хорошо. Слишком ярко. Слишком быстро.

В холодильнике оказалось полным‑полно продуктов, в том числе — целая полка, заполненная пакетиками для Артура.

А в одном шкафу обнаружился пакет маленьких плавающих свечек из «Икеи». Вечерами я расставляла их по всей комнате. Получалось очень красиво и празднично.

Мы сидели на полу, на вытертом дурацком ковре. Я жадно ела ярко‑желтый сыр, испещренный дырками и похожий на поверхность планеты — как их рисуют в учебниках, Артур пил свой коктейль. Мы смотрели друг на друга и говорили. Или молчали. Время словно обтекало нас. Мы были как звезды, как камни. Постоянные в вечно изменчивом мире.

Мы стали друг для друга новыми неизведанными вселенными, и каждое прикосновение вдруг становилось великим открытием и настоящим подарком. Я словно попала в заколдованный дом, существующий сам по себе, где нечего было бояться и можно позабыть обо всем, что лежит где‑то за его стенами. Да и полно, действительно ли лежит? Может, там ничего и нет — только великая пустота, а единственная реальность здесь. Это темно‑вишневые глаза Артура, теплая улыбка, ласковый голос, осторожные прикосновения его рук…

И я действительно позабыла обо всем. И о приемных родителях, и о школе, и о вампирах.

Два раза приходила старуха. Приносила продукты и ухмылялась, многозначительно поглядывая на нас. Мы с Артуром переглядывались, словно застигнутые врасплох сообщники, и нетерпеливо ждали, когда же она уйдет. Нам не нужен был никто и, когда дверь за ней, наконец, захлопывалась, мы тут же бросались друг другу в объятия, соскучившись друг по другу так, как будто не виделись годы.

Даже страшные сны отступили прочь. Я не увидела ни одного кошмара с той самой ночи, когда мы впервые заснули в этой квартире. С тех пор мне вообще ничего не снилось, по крайней мере, я уже не помнила об этом наутро, и у меня начало возникать ощущение, что я нахожусь в странном коконе, как будто я — письмо, и меня положили в плотный конверт, надписанный «до востребования, при необходимости вскрыть». Эта мысль все чаще и чаще приходила мне в голову, нарушая царящую в квартире идиллию. Я чувствовала себя какой‑то неправильной и никак не могла выбросить из головы это беспокойство. Оно, будто из неоткуда, всплыло где‑то на пятые сутки нашего с Артуром добровольного заточения и сразу испортило все. Тревога не оставляла меня даже в объятиях Артура.

Я видела, что он замечает мою нервозность и ищет ее причины в себе, стараясь быть со мной особенно нежным и деликатным. Но и это странным образом раздражало меня. Временами мне казалось, что в меня вселяется демон. Артур же не давал мне повода для ссоры, умело уходя от конфликта. И это тоже раздражало меня.