История Лизи

— Не ходи туда, — бормочет Лизи, но думает, что пойдёт. Думает, если у неё и есть шанс спасти Скотта, привести его назад, она должна туда пойти… где бы это ни было.

Ох, но это же совсем близко. В том-то и весь ужас.

— Ты знаешь, не так ли? — говорит она, начиная плакать, но спрашивает она не Скотта, Скотт ушёл туда, куда уходят тупаки. Однажды, под конфетным деревом, где они сидели, защищённые от окружающего мира этим необычным октябрьским снегопадом, он охарактеризовал своё писательство видом безумия. Она запротестовала (она, практичная Лизи, для которой всё было по-прежнему), и тогда он сказал: «Ты не понимаешь той части, что связана с уходом. Для тебя это счастье, маленькая Лизи, и я надеюсь, что всё так и останется».

Но сегодня, когда ревёт ветер, прилетевший от Йеллоунайфа, и небо расцвечено безумными цветами, её везение обрывается.

7

Лёжа на спине в кабинете умершего мужа, прижимая окровавленную «усладу» к груди, Лизи изрекла: «Я села рядом с ним и вытащила его руку из-под афгана, чтобы держать её. — Шумно сглотнула. В горле что-то щёлкнуло. Она хотела выпить воды, но ещё не знала, сможет ли устоять на ногах, пока не знала. — Его рука была тёплой, а вот пол…».

8

Пол холодный, и это чувствуется сквозь фланелевую ночную рубашку, фланелевые пижамные штаны и шёлковые трусики под ними. Эта комната, как и всё остальные наверху, обогревается воздуховодами, выпускные отверстия которых расположены на уровне плинтусов, она может ощутить тепло свободной рукой, той, что не держит руку Скотта, но радости в этом мало. Котёл-обогреватель работает без устали, горячий воздух идёт наверх, через выпускные отверстия поступает в комнаты, в каких-то шести дюймах от них тепло ещё есть, потом… пуф! Ушло. Как полоски на столбе у парикмахерской. Как поднимающийся сигаретный дым. Как мужья, иногда.

Не обращай внимания на холодный пол. Не обращай внимания на зад, даже если он посинеет. Если ты можешь что-то для него сделать, делай.

Но что это что-то? С чего ей нужно начать?

Ответ приходит со следующим порывом ветра.

Начни с лечения чаем.

— Он-никогда-не-говорил-об-этом-потому-что-я-никогда-не-спрашивала. — Фраза вылетает из неё так быстро, что сливается в одно длинное экзотическое слово.

Если так, это экзотическое одно слово — ложь. Он ответил на её вопрос о лечении чаем в ту ночь в отеле «Оленьи рога». В постели, после любви. Она задала ему два или три вопроса, но один, который имел значение, ключевой вопрос, был первым. И вроде бы простым. Он мог ответить односложно, «да» или «нет», но когда Скотт Лэндон отвечал на заданный вопрос «да» или «нет»? И, как выяснилось, вопрос этот оказался пробкой, выбитой из бутылки. Почему? Потому что он вернул их к Полу. И история Пола главным образом была историей его смерти. А смерть Пола привела к…

— Нет, пожалуйста, — шепчет она и понимает, что слишком уж сильно сжимает его руку. Скотт, само собой, не протестует. Как и принято в роду Лэндонов, он ушёл, стал тупаком. Звучит забавно, почти как шутка из юмористической передачи «Хи-хи, ха-ха».

«Эй, Бак, а где Рой?»

«Ну, я тебе скажу, Минни, Рой ушёл в тупаки!» (Зрители покатываются со смеху.).

Но Лизи не смеётся, и ей не нужны внутренние голоса, чтобы объяснить, что Скотт ушёл в страну тупаков. И если она хочет вернуть его, сначала ей самой нужно последовать за ним туда.

— Господи, нет, — стонет она, потому что в глубине сознания уже понимает, что означает принятие такого решения. — Господи, Господи, неужели я должна?

Бог не отвечает. Да и не нуждается она в Его ответе. Она знает, что должна сделать. По крайней мере с чего ей нужно начать: она должна вспомнить их вторую ночь в отеле «Оленьи рога», после любви. Они уже дремали, готовясь погрузиться в сон, и она подумала: «Хуже от этого не будет, ты хочешь спросить его о святом старшем брате, не о старом дьяволе-отце. Не теряй времени и спрашивай». Вот она и спросила. Сидя на полу, держа его руку (начинающую холодеть) в своей, под завывание ветра и под раскрашенным в безумные цвета небом, Лизи заглядывает за занавес, который повесила, чтобы скрыть за ним самые худшие, самые необъяснимые воспоминания, и видит себя, спрашивающую его насчёт лечения чаем.

Спрашивающую его…

9

— После этой историей со скамьёй Пол вымочил свои порезы в чае, как ты вымачивал руку в ту ночь в моей квартире?