История Лизи

Там, в густой тени, Лизи различила силуэт кедровой шкатулки доброго мамика Дебушер.

Глава 8. ЛИЗИ И СКОТТ. (Под конфетным деревом)

1

Едва она успела зайти в залитую солнцем кухню, сжимая в руках кедровую шкатулку, как затрезвонил телефон. Она поставила шкатулку на стол и ответила рассеянным «алло», больше не боясь голоса Джима Дули. Если бы позвонил он, она бы сказала, что обратилась в полицию, а потом положила бы трубку. В настоящий момент она была слишком занята, чтобы бояться.

В трубке раздался голос Дарлы — не Дули, звонила она из комнаты для посетителей «Гринлауна», и Лизи не особенно удивилась, выяснив, что Дарлу мучает совесть из-за звонка Канти в Бостон. А если бы всё было наоборот, Канти находилась бы в Мэне, а Дарла в Бостоне? Лизи подумала, что от перемены мест слагаемых ничего бы не изменилось. Она не знала, по-прежнему ли Дарла и Канти любят друг друга, но связь между ними осталась, как между пьяницей и выпивкой. Когда они были детьми, добрый мамик говорила: если Кантата подхватывает грипп, то у Дарланны тут же поднимается температура.

Лизи пыталась давать правильные ответы, как и в более раннем телефонном разговоре с Канти, и по той же причине — чтобы поскорее закончить с этим берьмом и заняться своими делами. Она полагала, что сможет позаботиться о сёстрах позже (надеялась на это), но здесь и сейчас угрызения совести Дарлы значили для неё так же мало, как и нынешнее состояние Аманды. Так же мало, как и теперешнее местопребывание Дули, при условии, что его нет в одной комнате с ней и он не размахивает ножом.

Нет, нет, заверила она Дарлу, ты поступила правильно, позвонив Канти. И да, Канти совершенно незачем срываться из Бостона и мчаться сюда. И да, конечно, она, Лизи, сегодня обязательно навестит Аманду, только попозже.

— Это ужасно. — И Лизи, пусть и занятая своими мыслями, услышала страдания в голосе сестры. — Она ужасная. — Тут же Дарла затараторила: — Я хотела сказать другое, она не ужасная, разумеется, нет, но это ужасно Р видеть её такой. Там только её оболочка, Лизи. Солнце освещало половину её лица, когда я была там, утреннее солнце, и кожа у неё выглядела такой серой и старой», — Не надо так расстраиваться, милая. — Кончиками пальцев Лизи водила по гладкой лакированной крышке кедровой шкатулки доброго мамика. Даже сейчас, при закрытой крышке, она ощущала идущий изнутри сладкий запах. А уж открыв её, собиралась наклониться и с головой нырнуть в аромат, будто вдохнуть прошлое.

— Они кормят её через трубочку, — говорила Дарла. — Вставляют, а потом вынимают. Если она не начнёт есть сама, полагаю, трубочку оставят насовсем. — Она то ли вздохнула, то ли всхлипнула. — Они кормят её через трубочку, а она уже такая тощая и не говорит, а я поговорила с медсестрой, и та сказала, что иногда они остаются такими на годы, иногда вообще не возвращаются, ох, Лизи, не знаю, как я всё это вынесу!

Последние слова Дарлы вызвали у Лизи лёгкую улыбку, а её пальцы двинулись к петлям на задней стороне шкатулки. Это была улыбка облегчения. Она разговаривала с Дарлой — королевой драмы, Дарлой-Примадонной, то есть всё вернулось на круги своя, обе сестры играли привычные им роли. На одном конце провода Дарла Впечатлительная. Протяните ей руку помощи, дамы и господа. На другом конце - Маленькая Лизи, маленькая, да удаленькая. Давайте послушаем, что она скажет.

— Я заеду в «Гринлаун» во второй половине дня, Дарла, и ещё раз поговорю с доктором Олбернессом. К тому времени у них сложится более ясная картина относительно её состояния.

— Ты действительно так думаешь? — В голосе Дарлы слышалось сомнение.

На этот счёт у Лизи не было ни малейшего долбаного понятия.

— Абсолютно. А тебе следует поехать домой и отдохнуть. Может, даже поспать.

— Ох, Лизи, — говорила Дарла с драматическими интонациями, — я просто не смогу уснуть.

Лизи было без разницы, будет ли Дарла есть, спать, курить травку или просрется на бегонии. Ей хотелось положить трубку.

— Дорогая, потом ты сможешь приехать, а пока постарайся расслабиться. Слушай, не могу больше говорить. Должна следить за духовкой.

Настроение Дарлы мгновенно переменилось.

— Ой, Лизи! Ты? — Лизи это вопросительное «ты» крайне разозлило. Как будто за свою жизнь она ничего не готовила, кроме… чизбургерного пирога из полуфабриката. — Что ты печёшь? Банановый хлеб?