Казино смерти

Отпустив мои волосы, он схватил меня за запястье руки, которая держала нож. Отцепился от ворот, упал в воду, потянул меня за собой.

Мы скатились с кучи мусора, которая скопилась у основания ворот, ушли под воду, вынырнули на поверхность, лицом к лицу, моя рука в его, в борьбе за нож. Свободной рукой он ударил меня по плечу, по голове, потом вновь потянул за собой в мутную воду, мы вынырнули, кашляя, отплевываясь, у меня перед глазами все плыло, каким-то образом он сумел отобрать у меня нож, и острием, которое показалось мне совсем не острым, а горячим, по диагонали полоснул меня по груди.

Я не помню, что произошло непосредственно после этого удара ножом. Потому что в следующий момент, который зафиксировала память, я лежал на куче мусора у основания ворот, обеими руками вцепившись в горизонтальный прут, боясь, что соскользну обратно в воду, и не в силах подняться выше.

Вымотанный донельзя, без сил, я понял, что на какое-то время потерял сознание и вот-вот потеряю снова. Каким-то чудом мне удалось подтянуться выше, схватиться руками за вертикальные прутья, вставив локти в два «окошка», чтобы удержаться на них над водой, даже если пальцы соскользнут.

Слева от меня поток прижимал к решетчатым воротам Андре. Плавал он лицом вверх, мертвый. Глаза закатились, гладкие и белые, как яйца, белые и слепые, как кость, слепые и ужасные, как Природа в своем безразличии.

Я отключился.

Глава 60

Ночной дождь, стучащий в окна… дразнящие ароматы, доносящиеся из кухни. Мясо, тушащееся в духовке…

В гостиной Маленький Оззи сидит в огромном кресле, полностью заполняя его своим не менее огромным телом.

На столике рядом с креслом бутылка отменного «Каберне», тарелка с ломтиками сыра, вазочка с поджаренными грецкими орехами. Он определенно не собирается менять образ жизни, заботиться о собственном здоровье.

Я сижу на диване и какое-то время наблюдаю, как он с удовольствием читает книгу, потом говорю:

— Вы всегда читаете Сола Беллоу, Хемингуэя и Джозефа Конрада.

Он не может прерваться посередине абзаца.

— Готов спорить, вы всегда хотели написать что-нибудь более значительное, чем истории о детективе-обжоре.

Оззи вздыхает, берет кусочек сыра, не отрывая глаз от страницы.

— Вы такой талантливый, я уверен, вы могли бы написать все, что захотите. Удивительно, почему вы ни разу не попытались.

Оззи откладывает книгу, берет стакан с вином.

— Да, — киваю я, — кажется, я вас понимаю.

Оззи пригубливает вино, смотрит в никуда, не на что-то в комнате.

— Сэр, я бы очень хотел, чтобы вы меня слышали. Вы мой самый близкий друг. Я так рад, что вы заставили меня написать историю обо мне и Сторми, о том, что с ней случилось.

После еще одного глотка вина Оззи раскрывает книгу, продолжает чтение.

Ужасный Честер, великолепный, как всегда, появляется из кухни и замирает, глядя на меня.

— Если бы все образовалось, я бы написал о том, что случилось с Дэнни, и отдал бы вам вторую рукопись. Вам она понравилась бы меньше первой, но, думаю, все-таки понравилась бы.

Честер подходит прямо ко мне, чего ранее не бывало, садится у моих ног.

— Сэр, когда они придут к вам, чтобы рассказать обо мне, пожалуйста, не съедайте весь окорок и полголовки сыра.

Я наклоняюсь, чтобы погладить Ужасного Честера, и ему это, похоже, нравится.

— Что вы можете сделать для меня, сэр, так это написать историю, которую вы больше всего хотели бы написать. Если вы это сделаете для меня, я верну вам подарок, который вы дали мне, и буду счастлив.

Я поднимаюсь с дивана.

— Сэр, вы милый, толстый, мудрый, толстый, честный, заботливый, удивительно толстый человек, и я не хочу, чтобы вы стали каким-то другим.

* * *

Терри Стэмбау сидит в своей квартире над рестораном «Пико-Мундо гриль», пьет крепкий кофе и листает альбом с фотографиями.

Заглянув через ее плечо, я вижу, что на фотографиях — она с Кейси, ее мужем, который умер от рака.

Конечно же, звучит музыка Пресли. Он поет «Я забыл все, что нужно забыть».

Я кладу руки ей на плечи. Разумеется, она не реагирует.

Она дала мне так много (поддержку, работу в шестнадцать лет, сделала из меня первоклассного повара блюд быстрого приготовления, всегда помогала дельным советом), а я дал ей взамен всего лишь свою дружбу, и этого так мало.

Мне так хочется устроить ей какое-нибудь сверхъестественное представление. Заставить ходить настенные часы Пресли. Или сделать так, чтобы керамический Пресли пустился в пляс на столике у стены.