Аврора Горелика (сборник)

ЛЕША-ШВЕЙНИК

Я тебя только со второго взгляда узнал, чувак.

ЛЕША-СТОРОЖ

А ты лучше замаскировался. Я, только когда водку стали пить, понял, что ты тот самый. Вспомнил твою белиберду про Джойса. В 68-м, кажется, она ходила по рукам…

ЛЕША-ШВЕЙНИК

Вот именно по рукам пошла. Она так и называлась: «Девка под зонтиком». Позорная штучка!

ЛЕША-СТОРОЖ

Однако красивая. Все тогда просто влюбились в твою блядь.

ЛЕША-ШВЕЙНИК

А я вспомнил твою тогдашнюю песенку «Семь пятниц на неделе». Скажи, сторож, ты чего испугался?

ЛЕША-СТОРОЖ

Чугунной бабы.

ЛЕША-ШВЕЙНИК

А я живой бабы с огурцами. Была сумасшедшая ночь. Стихи орали, пели, ездили из дома в дом, пили джин с тоником… не помню, кто угощал, то ли иностранцы, то ли наши знаменитости… Все мы ошалели тогда от джина с тоником, какое-то свинское откровение обнаружили в этом напитке. Впрочем, мы свиньями и были, воображали себя баловнями цивилизации, трахались по всем углам, подблевывали, а можжевеловую эйфорию в раскачку с пивной хандрой принимали, видите ли, за особую отмеченность.

Под утро, помнится, купались мы в каком-то грязном котловане в Химках, не знаю, что нас туда занесло, кроме снобизма дешевого, а потом наняли какой-то грузовик и приехали на колхозный рынок. Этакая феллиниевская компания – девки в страусовых боа, шляпы, маски и джинсы, кто-то в смокинге, а кто-то голый, завернутый в одеяло. Почему-то нас не трогала милиция, может, из-за иностранцев, а может, из-за наших знаменитостей говенных.

Короче – хождение в народ! Жрали кислую капусту, рассол дули прямо из бочек. Видим, стоит чудненькая маманька с огурцами, сама доброта и всепрощение! Маманя, угости огурчиком! – вся херва полезла в бочку. Маманя возьми и швырни крышку нам на пальцы. Взгляд, как у Малюты Скуратова. Ой, маманя, злюка какая! – все прошли мимо, а я просто остолбенел.

Один огурец упал на пол, и она его давила ногой. Мы с ней смотрели друг другу в глаза, и я опадал, как огурец под подошвой. Всех бы вас так, прошипела она, и тогда я понял, что пришел конец моей свободе, юности, мечте, артистическому свинству… С тех пор я бросил проклятое дело.

ЛЕША-СТОРОЖ

(осторожно). Зачем же ты приехал сюда в самый разгар драмы? Не выдержал?

ЛЕША-ШВЕЙНИК

(испуганно). Что ты, что ты! Я в самом деле настоящий швейник. Из Париже-Коммунска. С путевкой. (Заглядывает собеседнику в глаза.) А вот ты зачем здесь варишь кашу?

ЛЕША-СТОРОЖ

Я настоящий сторож. Я здесь грибы сушу. Только и всего.

На лестнице появляется Лайма.

Мужчины, заметив ее, встают на четвереньки и ползут по полу.

ЛАЙМА

(торжественным жестом указывает на телевизор). Мальчики, Ташкент уже в эфире!

ЛЕША-СТОРОЖ

Гадом буду, вот гдей-то здеся чекушку я заховал.

ЛЕША-ШВЕЙНИК

Не по-товарищески получается. Где маленькая белого вина?

Ползают на четвереньках, натыкаясь друг на друга. Лайма, как под гипнозом, приближается к телевизору.

На обеих лестницах хлопают двери. Клавдия и Роза.

РОЗА

Клавочка, милая моя, золото мое – свершилось! Я счастлива!

КЛАВДИЯ

Тебе повезло, Розка! Твой грибов не собирает.

РОЗА

Мой ягоды хочет собирать! Для наливок!

КЛАВДИЯ

А я, между прочим, сестренка, давно уж была счастлива, да только стеснялась признаться. Как вы с Лаймой заведете «Варшава-Варшава», так и получается, что я вроде бы животное существо без духовных запросов.

РОЗА

А чего же нам Варшава, если и здесь хорошо.

КЛАВДИЯ

А чего же нам Варшава, если и здесь хорошо.

ЛАЙМА

(перед озаренным телевизором). Ташкент! Ташкент!

ЛЕША-ШВЕЙНИК

(сталкивается с Лешей-сторожем). Где маленькая белого вина?

ЛЕША-СТОРОЖ

Скрадена.

ЛЕША-ШВЕЙНИК

Возражаю. Давай искать, пока не найдем. Как в песне поется – ищи, товарищ!

Из туманных глубин выходит Иван Моногамов. Луч Венеры сопровождает его. Увидев романтическую фигуру влюбленного международника, все вздрагивают и застывают.

МОНОГАМОВ

(простирает руки, восторженно). Спасибо, ночь! Спасибо, звезды! Спасибо, дождь! Спасибо, песок! Спасибо, болото! (Замирает в очаровании.)