Аврора Горелика (сборник)

АБРОСКИН

(поворачивается к Кисточкину). Вы знаете, Женя, я тут невольно наблюдал за вами. Вы – крепкий парень.

КИСТОЧКИН

Верно подмечено.

АБРОСКИН

Вы не то что ваш товарищ. У вас прекрасное, ха-ха, качество… Как говорится, умение работать с людьми. В сочетании с вашим интеллектом и прочими блестящими данными это умение может творить чудеса.

КИСТОЧКИН

Буря мглою небо кроет… Выпьем еще для уюта?

АБРОСКИН

Нет, подождите. Вы как-то легко нащупываете в человеке его открытые места. Должно быть, вы сильны в оккультных науках?

КИСТОЧКИН

Не усложняйте, профессор. Все это очень элементарно. (Странным образом преображается.) Главное, забронироваться самому, и тогда длинными руками, чувствительными, как фотоэлемент, перстами, можно щупать любого человека. А человек, так называемый простой человек, ведь это очень несложная конструкция, бронированному индивидууму он весь открыт, весь со своими нехитрыми страстишками и пороками. (Вздрогнув, возвращается в свое прежнее улыбчивое состояние.) Знаете, Сталин это прекрасно понимал. Еще в двадцатые годы на каком-то собрании выступал комсомольский вожак и с большим революционным пафосом спорил с ним. Сталин подошел к нему в перерыве и спросил: «Вам что надо, товарищ? Вам совнаркомовский паек надо? Сделаем». Гениально, правда? Сталин…

АБРОСКИН

(в волнении). Не говорите мне о Сталине…

КИСТОЧКИН

Профессор, профессор… Нужно бережнее относиться к отечественной истории.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(встает и отходит в сторону). Я ничего не понимаю. Мне все ясно, но я не понимаю. Отстал от жизни, что ли? Провинциалка?

АБРОСКИН

(насмешливо). Меня вы тоже щупаете своими чувствительными перстами?

КИСТОЧКИН

Уж и пошутить нельзя. Все это глупости, профессор. Главное – это после бессонной ночи, заполненной философскими размышлениями, выпить дорогого армянского коньяка и распустить вожжи… Помните, у Маяковского: «Я еще могу-с выбросить шпоры в горящей мазурке, выкрутить черный ус…»

АБРОСКИН

(совсем хмельной). Спасибо, Женя, вы меня поддержали. Вы душевный человек. Я пойду, меня ждут те двое. Я буду третьим. (Уходит.)

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(еле сдерживая бешенство, в сторону). Вот он, мой товарищ! Наперсник юности мятежной! Как я все это еще терплю?!

КИСТОЧКИН

(смеясь). Прекрасно проводим время, Петька, правда? Давно я так не веселился. (Встает.) Черт возьми, до чего же ничтожен мир!

В это время Светлана встает из-за стола и выходит играть на просцениум. Стоит, обреченно опустив руки.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(резко поворачивается к Кисточкину). Я, наверно, стал дико провинциальным?

КИСТОЧКИН

Немного есть, старик.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

А ты, кажется, стал супер? Надмирный житель, а?

КИСТОЧКИН

Об этом мы с тобой поговорим на трезвую голову. (Замечает Светлану.) Вот что, старик, возьми ключ и иди ко мне, отдыхай. А я сейчас поеду по делам. Мне нужно в редакцию. Я ведь стал китом.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

Китом?

КИСТОЧКИН

(смеется). Да, китом среднего масштаба. Но это, конечно, временно. Скоро перейду на свободный полет.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

Станешь орлом?

КИСТОЧКИН

Вот именно.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(кивая на Светлану). Это она?

КИСТОЧКИН

Тише, не спугни.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(торопливо). Как ее зовут? Вот это девушка! Познакомь!

КИСТОЧКИН

Э, брат, нечестно. Я же тебе обещал – найду кадр не хуже. (Он подходит к Светлане, берет ее руку. Она поднимает голову, что-то говорит ему. Он ей отвечает. Они обмениваются короткими односложными фразами. Мы их не слышим.)

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(ходит вокруг, пытаясь обратить на себя внимание, громко). Ты бы хоть познакомил, Женя!

Светлана и Кисточкин словно и не видят его.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(Светлане). Я Петр Треугольников. В детстве звали Треуголкой. Смешно?

Светлана даже не поворачивает головы, разговаривает с Кисточкиным.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

Ну и девушка вы! Первый класс. Большая редкость.

Светлана разговаривает с Кисточкиным.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ