«Додж» по имени Аризона

– Ладно, – говорю, – поиграли, и будет. Ты лучше расскажи, кто ты есть и чего здесь валяешься?

– А чего рассказывать, – говорит. – Ты сержант?

– Старший.

– А я просто. Ты пехота?

– Бери выше, – говорю, – дивизионная разведка.

– Ну а я артиллерия. ИПТАП, слыхал про такое?

– Как же, – говорю, – сорокапяточки. Смерть врагу, конец расчету. Наслышаны, знаем.

– У нас уже новые были, – говорит, – 57-ми. Вот с одной такой я сюда и угодил.

– А здесь, – спрашиваю, – чего делаешь?

– А я, – говорит, – замковым ПВО заведую. В правом крыле одна наша зенитка стоит, 85-ти, в левом – фрицевская, восемь-восемь. И еще «эрликон» на главной башне торчит, только к нему снарядов вечно нет.

– Тут я как раз помочь могу, – говорю. – У нас недавно «фоккер» хлопнулся, 190-й, там этих снарядов штук пятьсот – если подойдут, конечно.

Рязань аж подскочил.

– Слушай, – говорит, – да за такое, за такой подарок я… я…

– Ты бы, – усмехаюсь, – хоть имя свое сказал. Я вот, например, на Сергея Малахова, бывает, отзываюсь.

– А чего имя, имя у меня простое – Рязанцев Николай.

– Точно, – говорю, – я как твою рожу из окна увидел, сразу подумал – Рязань-матушка.

– Тоже мне – разведка.

– Ну вообще, – интересуюсь, – давно здесь кантуешься?

– Да уж, – зевает Николай, – с полгода.

– О, – говорю, – так ты небось и новостей-то последних не знаешь?

– Откуда. У нас же тут до последних двух недель такое захолустье было – мухи от скуки на лету дохли. Пока там, – на замок кивает, – не решили, что королевский двор сюда переберется. Тут-то все, понятно, забегали, как ошпаренные.

– Ну, тогда лови.

Выложил я ему сводки Софинформбюро за последние месяцы – и про Белоруссию, и про второй фронт, и про наши украинские дела.

Коля только вздохнул завистливо.

– Вот, – говорит, – это да. Это люди дела делают. А мы тут…

– А что, – спрашиваю, – вам злыдни местные не сильно досаждали?

– Да не. Покуда тихо было. Но, скажу тебе, тишина эта такая, нехорошая тишина. Ну, знаешь…

– Как перед большим боем.

– Во. В точку.

– Ну а разведка ваша куда смотрит? Или, – говорю, – она тут вообще отсутствует как диагноз?

– Да был один попик, – отвечает Рязань. – То есть чего был, он и сейчас есть… где-то. Затаился, крыса церковная. Выпить не дурак, да девок дворовых за зады щипать, а насчет дела… какие-то сведенья он выдавал, а откуда брал, леший знает. Мне одна… бойкая… рассказывала, что у него в часовне шар хрустальный есть, в который видно, чего на той стороне творится. Еще слух ходил, что он с птицами общаться умеет, хотя по этой части больше друиды мастера. Есть тут такие… лесники-агрономы.

Коля это так спокойно говорит, с ехидцей, а меня злость начала разбирать.

– С чертями он зелеными общался, – говорю. – А смотрел небось в бутылочные донца. Знаешь, сколько там полезной информации высмотреть можно? А уж зеленые черти – это и вовсе источник воистину неоценимый. Таких новостей порасскажут – свеженьких, прямиком из преисподней.

– Да говорил я управляющему нашему, – мигает Коля, – графу Эльварду, я его Эдиком зову, что гнать надо этого алкаша в три шеи, пока до беды не довел, а на его место из столицы толкового мага вытребовать. И чтобы исцелял заодно. А то стыдно сказать – во всем замке из медпресонала коновал дядя Фотт. Никто, понятно, к нему и не обращается, дураков нет, все, случись что, на болото топают, к бабке Пиго – тоже та еще старушка, Баба-яга чистой воды. Во, – оживляется Рязань, – самогонку-то бабка тоже гонит, уж не ведаю с кого. Пойло на вид отвратное, на запах и вкус тоже, но коли сумеешь заглотнуть не проблевав – забирает, доложу тебе, не хуже наркомовских.

– Ты, я погляжу, – говорю, – неплохо тут устроился. Вжился, можно сказать.

– А то, – опять Коля мне подмигивает. – Вы, разведка, канешно, аристократия, но и мы, пушкари тоже кой-чего… о, а вон и второй наш канонир идет.

Я голову лениво так повернул – гляжу…

– Эй, – шепчу Кольке. – Это ж фриц.

– Не, – мотает головой Николай. – Он не фриц. Австриец.

– Один леший, – говорю. – Сам-то… Адольф тоже ведь из австрийцев.

– Ну, ты загнул, – говорит Рязань. – Рудольф нормальный парень, по нашим не стрелял…

– Точно?

– Будь спок. Ты что думаешь, стал бы я с фашистом так, запросто… я его солдатскую книжку со всех сторон обнюхал. Он с 40-го в ПВО рейха барабанил, против союзничков. В расчете восемь-восемь. Под этим… Дюссельдорфом. Наши туда точно не дотягивали.