«Додж» по имени Аризона

Ладно. Мы уже почти до самых скал добежали – и тут из-за камней выскакивают. Засада. Люди, не люди, не поймешь, с головы до ног в красные тряпки замотаны, только глаза виднеются. Десять их. И у каждого нож кривой, здоровый, сантиметров в тридцать.

А оружия пока ни у кого не видно. В смысле, огнестрельного, ножичком-то таким тоже можно так хватить – мало не покажется.

Окружили нас, стоят. Мы с Карой друг к другу спинами привалились, отдышаться пытаемся после бега.

– Ты же, – шепчу, – говорила, что это самый безопасный путь.

– Не знаю, что случилось. Никогда такого не было.

– Ладно. Постарайся, чтоб тебя не убили.

– А ты?

Вместо ответа я прыгнул, сапогом одного достал, с ног сбил – и бежать. На ходу кобуру расстегнул, оглянулся – большая часть за мой рванула, – достал «ТТ», снова оглянулся, ага, отстают… несподручно все-таки бежать в их тряпках, мне с мешком и то легче… а бегут за мной семеро, это хорошо, как раз столько, сколько нужно… Кара уже одного скрутила… еще метров пять выиграю и… эх, олух, забыл-таки из ящика еще патронов набрать, и что теперь делать… пора!

Развернулся, поймал переднего на прицел и выстрелил.

Они цепочкой растянулись. Я первого снял, подождал, пока второй добежит… снял, подождал третьего… да что ж это, думаю, совсем страха нет, и тут они в стороны прыгнули – и словно растворились в воздухе. Я на Кару – у нее один лежит, похоже, готов, а второй, за брюхо хватаясь, с земли поднялся, пробежал, вихляя, пару шагов – и тоже сгинул. Что за чертовщина?!

Подошел, глянул на своих – два в голову, третий в грудь, но тоже наповал. Откинул тряпки с головы – лицо как лицо, смуглое, но человек – вне всякого сомнения. Пошел к Каре.

– Кто это были? – спрашиваю.

– Не знаю. Первый раз их вижу. Никогда такого не случалось.

Потрогал шею у ее дохляка – готов. Похоже, шея как раз и сломана.

Тащить, не тащить? Осмотреть хорошенько труп, конечно, стоило бы.

– Далеко еще?

– Вон между тех скал, – показывает, – проход. Черт, не так уж и близко. Ладно, думаю, не буду рисковать. А то вдруг еще эта компания как смылась, так и вывалится из воздуха прямо на голову.

– Ты как? – у рыжей спрашиваю. – Не ранена?

Хотел ее за плечи взять, а она из рук вырвалась.

– Со мной все в порядке. Надо уходить.

Хорошая мысль.

Подбежали к скалам – рыжая на ходу амулет свой достала, пошептала в него – и прямо в воздухе между камнями открылась на этот раз не чернота, а сияние, правда, смотреть не больно, а даже наоборот – приятно. Мы в него с разбегу и влетели.

Глава 7

И снова все повторилось. Но теперь уже в обратном порядке. Тяжесть все меньше, меньше, и прохладой повеяло. Да это же декомпрессия, соображаю, вот что это такое. В этом, с зеленой крышей, давление атмосфер пять, если не все восемь, вот в перемычке между мирами какая-то добрая душа кессон устроила. А то бы выдернулся без компенсации – и прощай, Маруся, дорогая.

Вот бы еще, думаю, с этой доброй душой сесть где-нибудь в уголочке и потолковать, что это за чертовщина здесь творится.

В этот раз меня наружу с чмоканьем выкинуло. Осмотрелся – слава те, господи (или это местным богам хвалу возносить? Да хоть товарищу Сталину за мое счастливое детство) – трава под ногами зеленая, земля коричневая, а небо серое, но не само по себе, а потому, что опять все облаками затянуто. Мутный, конечно, пейзаж, но после зеленого аквариума – словно дома очутился. Местность и та знакомая. Те самые холмы, где я рыжую нашел, на свою голову.

А вот и сама рядом, никак в себя прийти не может.

Ладно. Скинул я мешок, вытащил гранаты, осмотрел – мало ли что, не рассчитывали их все же на такие фокусы. Вроде все в порядке. Ну, я тогда запалы вставил, две «лимонки» на ремень подвесил, а остальные обратно в мешок сложил.

Заодно обойму в «ТТ» поменял. Пусть, думаю, лучше девять в пистолете будет, чем после четырех выстрелов обойму менять.

– Дай гранату.

Ого. Быстро же девочка оклемалась. И даже слово правильное произнесла.

– Нет.

– Боишься, не умею бросать?

А то. Знаем мы таких гранатометчиков, насмотрелись. Так бросит – и себя подорвет, и меня заодно. Только под танк и посылать.

– Боюсь, – говорю, – что умеешь. И бросишь. А сколько народу на этот грохот сбежится, ты подумала? Всю округу хочешь на уши поставить? Рыжая, наша задача тогда будет считаться выполненной на «отлично», если мы придем, уйдем – и ни одна травинка не шелохнется, и ни одна живая душа не заподозрит, что мы тут были.