Аутодафе

Сначала позади, а потом справа прозвучали ослабленные расстоянием голоса, твари перекликались между собой. Их упорство было вполне оправданным, так как они не желали, чтобы кто-нибудь уцелел и привел подмогу. Поэтому от меня не отстанут.

Я побежал налево, туда, где пока еще властвовала тишина. Ломая кустарник, чертыхаясь, перескочил через ручей, не рассчитал, с плеском грохнулся в него, подняв тучу брызг. Я сильно наследил на берегу, но исправить ничего уже было нельзя, так что и жалеть нечего.

Старга, розовокожая тварь с огромными ушами и носом-хоботком, острым, словно бритва, и твердым, как бриллиант, как раз досасывала остатки крови Младишека, которому удалось удивительно далеко убежать, прежде чем его поймали.

Она заметила меня, стала вставать с колен, но я не собирался подставлять ей свою шею. Не замедлив бега, оказался рядом, прыгнул вперед ногами, подошвами башмаков ударив в омерзительную рожу, и повалил кровопийцу на землю.

Лапы старги схватили меня за ногу, дернули, я упал, вновь что есть силы долбанул ногой ей в подбородок, выхватил кинжал и несколько раз ударил ее в грудь. Леденющая бурая кровь попала мне на лицо и руки, но я все равно продолжал бить, пока вампиру не удалось скинуть меня. Я приземлился на четвереньки в ярде от короткой шпаги Младишека. Зевать и хлопать глазами было чревато невосполнимыми потерями.

Шпага куда тяжелее и эффективнее моего клинка, и пускай в итоге она также бесполезна, но остановить старгу на какое-то время сможет. Широко размахнувшись, я всадил клинок твари в глаз. Та закричала, громко, жалобно, с непередаваемой обидой, так что этот крик, наверное, услышали все ее товарки. Я ударил ей по второму глазу, но, даже ослепленная, она оставалась опасной, так что я не стал с ней больше возиться и постарался убраться прежде, чем она исцелит раны.

Да уж. Это не тетушка Белладонна, старга с патентом от Церкви, которую мы с Гертрудой встретили на балу в Ночь Ведьм. Та хотя бы могла держать себя в руках, а эти твари словно с цепи сорвались.

Заплутав, я угодил на болотину — узкий язык почвы, примыкающий к реке, заросший осокой и тонкими деревцами. Лезть по нему вперед было губительно, хотя поверхность на первый взгляд казалась не слишком опасной, но если застрять на середине пути, то, прежде чем я выберусь на твердую почву, меня обязательно догонят. Я повернул назад, затем побежал вдоль опасного участка, спугнув сидевшего под кустом зайца.

Когда я достиг реки, то первым делом упал на берегу, погрузив ладони в мелкий, сероватый речной песок, и стал жадно пить. Вода имела привкус тины, но сейчас мне было совершено все равно — у меня было желание выпить всю эту реку, до самого дна, однако краем глаза я вдруг заметил движение, резко повернулся и увидел стоявшее в камышах Пугало.

Оно выглядело очень довольным, что и неудивительно, так как к его поясу за седые волосы была привязана голова старги. В этом куске плоти все еще оставалась жизнь — иное существо вращало глазами и беззвучно раскрывало рот. Умирать старга могла еще сутки, они нереально живучие твари, особенно если под руками нет сельдерея.

Пугало, как всегда по-идиотски улыбаясь, ткнуло пальцем мне за спину. Все, что я успел, — развернуться и выставить перед собой шпагу, на острие которой, прямо животом, напоролась очередная из моих преследовательниц. Она схватила меня за плечи, швырнула в воду, так что я ушел с головой, но выбираться обратно на берег не стал — нырнул и поплыл прочь, к противоположному берегу.

Несмотря на то, что первый месяц лета в Кантонских землях выдался жарким, вода оставалась довольно прохладной, поэтому, когда я оказался на той стороне реки, у меня зуб на зуб не попадал. Я подтянулся на торчащих из земли корнях, поджал ноги и тут же выпрямил их, саданув преследующую меня старгу по башке. Она плюхнулась обратно в воду, а я вылез на берег, прямо к ежевичным кустам, где меня уже ждало Пугало.

— Не хочешь помочь? — спросил я у него, пытаясь отдышаться.

Но оно лишь покачало раздутой головой. Одного трофея ему было явно достаточно, и страшило не собиралось снова пачкать серп.

На той стороне берега появилась фигурка Проповедника.

— Людвиг?! — заорал он, прекрасно меня видя. — Людвиг, ты еще жив?!

Это «еще» порядком меня разозлило. Потому что именно благодаря его нытью я присоединился к торговому обозу, вместо того чтобы путешествовать в одиночку, и в итоге влип в эту историю. Это он долго убеждал меня, как опасно ездить по дорогам Вальза, и я, как дурак, повелся на его уговоры. Я был настолько зол, что, когда из леса за его спиной стали появляться преследователи, швырнул знак, направленный в старого пеликана.