Наши руки соединились. Я имею в виду себя и Ли.
Вечером я сидел в общей комнате и наблюдал за тем, как мой отец склеивал картонные игрушки для Армии Спасения. Он немного стеснялся своего хобби и поэтому старался не смотреть в мою сторону. А может быть, просто о чем-то думал.
Наконец он проговорил:
— Ли раньше была с Эрни, да?
Он бросил на меня быстрый взгляд и вернулся к своей работе. Я приготовился выслушать замечание о том, что похищение любимой девушки моего друга вряд ли укрепит нашу дружбу, или о том, что кое-кто может усомниться в моей мудрости. Однако он не сказал ни того, ни другого.
— Что-то мы давно не видели Эрни. Как ты полагаешь, он стыдится того, что его задержала полиция?
У меня было чувство, что отец сам в это не верил, что ему нужно было как-то начать другой, более важный разговор.
— Я не знаю, — сказал я.
— По-моему, теперь ему не о чем беспокоиться. После смерти Дарнелла, — тут он откинулся на спинку стула, — следствие по его делу вообще может прекратиться.
— Вообще прекратиться?
— Да, для Эрни. Возможно, судья сделает ему внушение, но ведь теперь никто не захочет оставить неизгладимое черное пятно в биографии молодого белого американца, которому предстоит окончить колледж и занять достойное место в обществе.
Он вопросительно взглянул на меня, и я заерзал в кресле, почувствовав себя неловко.
— Пожалуй, да.
— Если не считать, что на самом деле все не так, да, Дэннис?
— Да, он изменился.
— Когда ты в последний раз видел его?
— В День Благодарения.
— Тогда с ним все было в порядке? Я встряхнул головой, внезапно мне вспомнились слова Ли о том, как она переживала за своих родителей в канун Рождества. И мне показалось, что чем меньше люди знали о наших с ней подозрениях, тем было безопаснее для них же самих.
— Что с ним происходит?
— Я не знаю.
— А Ли?
— Нет. Она… у нас есть только некоторые подозрения.
— Ты не хочешь поговорить о них?
— Нет. Не сейчас. Но лучше — совсем не говорить.
— Хорошо, пусть будет так, — сказал он. — Пусть пока будет так.
Он встал и начал подметать под столом. Я мог бы решить, что он обиделся.
— Но с Эрни ты должен поговорить, не откладывая в долгий ящик.
— Конечно. Я уже думал об этом.
Но перспектива такой беседы не вызывала во мне особого энтузиазма.
Наступило довольно долгое молчание. Отец закончил подметать пол и поглядел вокруг.
— Ну как, нормально?
— Ни одной соринки, пап.
Он улыбнулся и закурил «Винстон». После инфаркта он бросил курить, но потом стал изредка браться за сигарету — как правило, в минуты стресса. — Ладно, тебе помочь подняться наверх, Дэннис?
Я встал на костыли.
— Угу. Не хотелось бы навернуться. Он посмотрел на меня и хмыкнул.
— Вылитый Джон Сильвер. Не хватает только попугая.
— Ты будешь стоять и хихикать надо мной или поможешь подняться?
— Обопрись на меня.
Я перекинул одну руку через его плечо, почувствовав себя снова маленьким — как тогда, когда он относил меня наверх на своих руках, если я начинал посапывать на середине шоу Эдди Салливана, которую показывали по телевизору. Даже запах лосьона после бритья был тем же самым.
На последней ступеньке лестницы он вдруг произнес:
— Можешь наступить мне на ногу, если я полезу в твои личные дела, Дэнни, но Ли больше не собирается быть с Эрни, да?
— Нет, пап.
— Она хочет быть с тобой?
— Я… ну, я не знаю. Полагаю, что нет.
— Ты хочешь сказать — пока нет?
— Ну — полагаю, да. — Мне было неловко, но он не отставал со своими расспросами.
— Могу ли я думать, что она решила порвать с Эрни из-за перемены в его характере?
— Да. Думаю, что ты так можешь думать.
— Он знает о тебе и Ли?
— Пап, у нас — не о чем знать… во всяком случае, пока не о чем.
Он прочистил горло, как будто намеревался что-то сказать, но промолчал. Я оставил его и дальше поковылял на костылях.
— Я дам тебе один чудный совет, — наконец сказал отец. — Не давай ему знать о том, что происходит между тобой и Ли, и не убеждай меня, будто ничего не происходит. Вы ведь пытаетесь как-нибудь помочь ему, да?
— Пап, я не знаю, сможем ли я и Ли что-нибудь сделать для него.
— Я видел его два или три раза, — неожиданно произнес отец.