Кристина

— Но в этом мире существует огромная разница между личными и деловыми отношениями. Деловым ты либо очень быстро обучаешься, либо сдаешься и начинаешь торговать на улице чем-нибудь с лотка. У нас были хорошие деловые отношения, покуда они шли… но они не зашли достаточно далеко. Вот почему они закончились моим заявлением об уходе.

— Не совсем понимаю.

— Неучтенная наличность, — сказал отец. — Большие суммы наличных денег с нечистым происхождением. В конце концов я выложил ему все начистоту, потому что хотел видеть его карты. Я сказал, что если к нему придут аудиторы из государственной налоговой службы или какого-нибудь частного агентства Пенсильвании, то им придется многое объяснять, и что прежде я собираюсь узнать от него все, о чем не должны знать инспекторы.

— Что же он ответил?

— Он принялся танцевать, — все с той же циничной улыбкой сказал отец. — В моем деле люди лет эдак в тридцать восемь уже знакомы со всеми из этих танцев — если, конечно, разбираются в деле. А я в нем не так плох. Такие танцы обычно начинаются с вопроса, счастлив ли ты на своей работе. Если ты говоришь, что работа тебе нравится, но не так, как хотелось бы, то тебя просят не стесняться и рассказать о том, что не дает тебе покоя: твой дом, твоя машина, образование твоих детей, или вкусы твоей жены требуют немного более модной одежды, чем она может себе позволить… ты меня понимаешь?

— Хотят отделаться от тебя?

— Скорее вовлекают тебя в дело, — сказал он, а затем улыбнулся. — Этот танец еще более замысловат, чем менуэт. Когда у тебя узнают, от каких финансовых затруднений ты хотел бы избавиться, то начинают спрашивать, какие вещи ты хотел бы иметь. «Кадиллак», домик на берегу моря или озера. Или, может быть, катер.

Я немного вздрогнул, потому что знал, как долго отец мечтал купить катер. Когда мы всей семьей отдыхали на море, он приценялся ко всем маленьким моторным яхтам и лодкам, которые там продавались. Большие были слишком дороги.

— И ты отказался?

Он пожал плечами.

— Я довольно рано дал понять, что не хочу танцевать. Во-первых, это значило бы перейти с ним на личный уровень, а я, как уже сказал, считал его подлецом. Во-вторых, ребята вроде него безнадежно тупы во всем, что касается чисел и количеств, — вот почему большинство из них попадаются на налогах. Они думают, что могут до бесконечности повышать нелегальный доход. — Он засмеялся. — На самом деле он настолько непрочен, что обязательно обрушивается им на головы.

— Это две причины?

— Две из трех. — Он посмотрел мне в глаза. — Я не дерьмовый пройдоха, Дэннис.

Я иногда вспоминаю этот разговор, происходивший в тишине нашего спящего дома. Мне кажется, что тогда я впервые почувствовал отца как реальность, как человека, существовавшего задолго до того, как я появился на сцене, как человека, выпившего свою долю мутной жижи, от которой в жизни никуда не деться. В какой-то момент я бы мог вообразить его занимающимся любовью с моей матерью, — их обоих, потеющих и стонущих, — и от этого не пришел бы в замешательство.

Затем он опустил глаза, еще раз усмехнулся и, подражая голосу Никсона — что у него хорошо получалось, — просипел:

— Люди, вы вправе знать, является ли ваш отец пройдохой. Нет, я не пройдоха, я мог взять деньги, но это… хм!., это было бы не правильно.

Я засмеялся — пожалуй, слишком громко, как после долгого нервного напряжения. Мне нужна была разрядка, и я был рад ей. По-моему, отец чувствовал то же самое.

— Тссс, ты разбудишь маму, и она задаст нам хорошую взбучку. Уже поздно.

— Да, извини. Пап, а ты узнал, чем он на самом деле занимается, этот Дарнелл?

— Я не хотел ничего узнавать: я был частью его бизнеса. Кое о чем я догадывался, кое-что слышал. Вероятно, краденые автомобили — не то чтобы они проходили через его гараж на Хемптон-стрит — он не полный тупица, а только идиоты опорожняются там, где едят. Может, нелегальная торговля.

— Оружие? — спросил я немного хрипло.

— Нет, ничего настолько романтичного. Думаю, в основном сигареты — сигареты и спиртное, как в старые добрые времена. Контрабанда всякой всячины для фейерверков. Может быть, кражи микроволновых печей или цветных телевизоров, если риск невелик. Словом, что-нибудь в таком роде. — Он нахмурился и посмотрел на меня. — До сих пор ему везло, но когда-нибудь он обязательно попадется. Мне нравится Эрни Каннингейм, и я не хочу, чтобы в тот момент он оказался рядом с Уиллом Дарнеллом.