Друзья и звезды

Д.Б. Мысль та, чтобы восстановить в обществе какие-то моральные авторитеты. Вот есть в мире несколько моральных авторитетов, которые властям говорят: ребята, вы заигрались. Это правильная, в общем, тактика.

Поскольку себя я моральным авторитетом не считаю — то полагаю, что без борьбы у нас ничего не получится. И без политики у нас тоже ничего не получится. И просто так своим присутствием, как Гранин в Петербурге или до этого Лихачев, освящать своим наличием культурную парадигму — это мне и в восемьдесят лет будет неинтересно. А сейчас неинтересно тем более.

Поэтому я думаю, что это безусловно политическое начинание. Это начинание должно быть как можно более активным и требованием прозрачности выборов ограничиться не может. Протестное движение должно фиксировать, во-первых, любую тотальную пропаганду на телевидении, любую клевету, любые идеологические залпы, которые оттуда раздаются, и быстро что-то им противопоставлять. Оно должно, во-вторых, требовать максимальной открытости от всех кандидатов и отслеживать их лозунги. В-третьих, оно должно отслеживать популистские или ксенофобские лозунги и оперативно с этим бороться или с этим полемизировать. Оно должно следить за моральным климатом выборов. Это политическая задача, что для меня совершенно несомненно.

М.В. Следить за моральным климатом выборов — полностью согласен. Но кроме того — на твой взгляд, должна лига иметь свою внятную, конкретную программу устройства страны к лучшему? Собирается ли она давать ответ на вопрос (который отнюдь не русский, любые дикари всегда задавали себе этот вопрос): что делать?

Д.Б. Я сторонник тех взглядов, что если рынок не может сам себя отрегулировать, то политика как раз может. Достаточно снять ненужные барьеры и организовать пространство прямой политической дискуссии. Это уже есть в Интернете, но в Интернете это носит такой придавленно-подпольный характер, хотя в Интернете есть настоящая Россия. Я абсолютно убежден, что если дать сейчас людям смотреть, что они хотят, говорить, что они хотят, думать, и вообще дать ощущение, что ум приветствуется, мы через два года будет жить в другой стране. Вот сейчас, в 2012-м, у нас еще есть эти два года! И если мы и их профукаем — то мы бесповоротно уйдем на задворки мира. А я с этим смириться не могу.

Михаил Генделев

Любить — так всех

«Аксенов-фест 2007» в Казани: Васе 75. Слева направо: Михаил Генделев, Александр Кабаков, Анатолий Гладилин, Василий Аксенов, президент Татарстана Минтимер Шаймиев, Светлана Васильева, Белла Ахмадулина, Ирина Барметова, Андрей Макаревич, Михаил Веллер, Евгений Попов.

Михаил Генделев — полковой врач. Ливанская война, 1982.

Он был человеком необыкновенно общительным, необыкновенно дружелюбным, — жил дружбой. Его квартира в центре Москвы — сначала на Патриарших, потом на Цветном бульваре — была подлинным литературным салоном — давно забытое слово. Наверное, вся творческая, вся литературная Москва текла через его дом. Здесь можно было встретить Аксенова и Макаревича, Лунгина и Охлобыстина, Соловьева и Ярмольника, Сорокин, Ерофеев, Кабаков, — всех не перечислишь, и все это были его друзья. «Он держал открытый дом», — было в XIX веке такое понятие.

Через этот гостеприимный проходной двор с вечным и приподнятым дружеским застольем двигались пестрые вереницы эксклюзивных индивидуальностей. Масса знакомств произошла здесь, родственные души находили друг друга, здесь становились друзьями, и даже люди, друг друга не переносящие, терпеливо уживались за одним столом.

Обычным делом был генделевский звонок:

— Слушай, ты вообще к Сорокину как относишься? А к Ерофееву? Подъезжай сегодня к восьми. А то кто уехал, кто не может, кто не переносит, не сидеть же вдвоем. Сейчас я попробую еще Аркану позвонить и Ярмольнику.

Сам он про себя говорил: «Я — человек стола!» Все гости принимались за столом, и видно того стола не было под выпивкой и яствами. Стол был большой, за него садилось человек 12–14 — это была норма. Сам Мишка очень любил готовить, и готовил отлично, обильно и с изыском, причем из любого подручного материала. Эти консоме, профитроли и супы из бычьих хвостов ввергали гурманов в раж. Много лет он вел в газетах колонку рецептов, которые затем собрал под обложкой хита «Книга о вкусной и нездоровой пище». Настаивал настойки на всем от кизила и корицы до табурета, делая чудные и экзотические напитки из простой водки.