Александр II. Жизнь и смерть

Вот почему после создания Лорис-Меликовым параллельной полицей­ской структуры «беспомощность» полиции мгновенно закончилась. Осталась беспомощность террористов.

Так ли это было? Ответим самым честным ответом историка: «Я не знаю».

Одно знаю: странное поведение полиции будет продолжаться и даль­ше.

Итак, к марту месяцу Лорис-Меликов арестовывает всю верхушку «На­родной воли» — одного за другим.

Граф добрался и до главного пункта террористов — до квартиры на Малой Садовой. И в магазин сыров на Садовой пришла целая делегация.

Шествие возглавлял господин в генеральской фуражке. Это был ин­спектор Департамента полиции — то есть специалист по сыску. За ним следовали пристав и дворник. Состав пришедших дает возможность предположить, что, видимо, был донос и оттого прислали столь важную личность — инспектора в чине генерала.

И народоволец Богданович (изображавший купца — хозяина лав­ки) понял — это конец! В магазине стояла бочка, наполненная землей, вынутой из подкопа, только сверху прикрытой сырами.

Инспектор подошел к этой бочке, спросил, что в ней. Получив успокоительный ответ, что в ней сыр, он на этом и закон­чил осмотр гибельной бочки! Ну а дальше инспектор пошел в жилую комнату, откуда и велся под­коп.

Когда лезли работать в подкоп, то деревянную обшивку стены от пола до окна снимали, потом ее ставили обратно. Инспектор подошел к обшивке. Достаточно стукнуть по ней — и все будет ясно. И опытный инспектор стучит по обшивке... но так неумело (или умело?), что ника­кого опасного звука пустоты он не услышал... И тут генерал-инспектор сумел ничего не заметить!

История с царским поездом, взрывом в Зимнем дворце повторя­лась... Третье отделение, ставшее Департаментом полиции, видимо, за себя постояло. Камарилья оказалась сильнее Лорис-Меликова. Царь был обречен.

Так что Дарья Тютчева, видимо, имела основания прогнозировать: «Че­рез три-четыре месяца вся гадость будет выметена из Зимнего дворца».

И ближайший друг цесаревича тогдашний товарищ министра Внутренних дел генерал-адъютант П.А. Черевин впоследствии скажет: «Я всей своей карьерой обязан Александру II и все-таки скажу: хоро­шо, что его убрали, иначе со своим либерализмом до чего бы он довел Россию!»

«Убрать неугодного царя». Это было в традиции, идущей со времен походов гвардии на дворец. И обычно в заговорах участвовали самые близкие к самодержцам люди.

«МОЙ ВЕРНЫЙ ЯГО»?

Министр двора Александр Адлерберг был наследственным министром двора. Его отец Владимир Адлерберг был министром двора при Николае I и остался им и после вступления на престол Александра II. И свою должность уступил по старости сыну Александру, с детства дружившим с царем.

Как приятно было обоим Александрам вспоминать нежное детство, уроки Жуковского. Александр Адлерберг — единственный из при­дворных, кто входил к царю без доклада и как в детстве называл его по имени.

Разделила их политика и любовь государя.

Адлерберг вместе с Петром Шуваловым горячо участвовал во всех контрреформах, и неумение Александра твердой рукой подавить кра­молу его раздражало.

Появление Лорис-Меликова, грядущая реформа и княгиня Долго­рукая закончили дружбу. Адлерберг соединился с дворцовой камари­льей и открыто выступил против брака царя. И государь не простил ему этого.

Карьера Адлерберга заканчивалась...

И как впоследствии запишет в дневнике военный министр Милю­тин: «Граф Адлерберг рассказал мне... «Если б не было даже катаст­рофы 1-го марта, то я все-таки не был бы теперь министром дво­ра»... Покойный государь был совершенно в руках княгини Юрь­евской, которая довела бы государя до самых крайних безрассудств, до позора».

И с некоторых пор действия графа становятся весьма странными.

После покушения Соловьева генеральша Богданович со слов все того же историка Василия Бильбасова записывает в дневнике: «За 5 дней до покушения германское агентство прислало шифрованные телеграммы (о покушении. — Э.Р.)... они оказались на столе у Ад­лерберга, который никогда не брал на себя труд что-нибудь распе­чатать». И выстрелы состоялись.

Перед взрывом в Зимнем дворце генерал-губернатор Гурко, знав­ший о вольных нравах, царивших там, решил отобрать у Адлерберга надзор за дворцом. Но Адлерберг сообщил царю, что Гурко хочет установить воен­ный порядок во дворце. Отлично понимая, что царь тотчас подумает о «деликатном обстоятельстве» (о присутствии во дворце княгини Долгорукой) и не допустит генерала во дворец.