Комната старинных ключей

– Клара Ивановна! Еще и окно открыли!

Она с трудом прижала створку.

– Есть же вентиляция, – с неудовольствием сказала Полина. – А вы по старинке проветриваете.

– Из этой вашей вентиляции крысы сыплются! – вдруг брякнула повариха.

Полина оторопела.

– Какие крысы?! Господь с вами, Клара Ивановна… Здесь даже мышей не водится.

– Крысы! – настаивала женщина, придя в возбуждение. – Шуршат и лапками топочут! Я их слышу.

Полина так и села.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Как будто мало ей всего того, что произошло! Кто-то решил проверить Полину на прочность и свел повариху с ума.

– Я вас сейчас домой отправлю, – с фальшивой улыбкой произнесла Полина. – Вы отдохнете, а завтра все пройдет.

Но Клара Ивановна вскинула голову и с тем же нездоровым блеском в глазах заявила, что никуда не поедет. Она останется здесь и выполнит свой долг: накормит гостей ужином.

«Э-э-э, как бы ты нас стрихнином не накормила, милая моя, – озабоченно думала Полина, слушая ее. – Что ж за день такой сегодня!»

Оставив обезумевшую Клару Ивановну хозяйствовать на залитой водой кухне, она попыталась отыскать Илюшина. Нужно предупредить его, что в их команде одним членом экипажа меньше.

Но Макара нигде не было. Обойдя весь дом, Полина запыхалась и села на подоконник.

Прекрасно. Теперь к перечню бед и напастей можно прибавить исчезновение Илюшина.

Впрочем, что это там виднеется за пеленой дождя в оранжерее? Трудолюбивый Армен, кажется, не выбирается оттуда ни днем, ни ночью. И сейчас он был явно не один.

Приглядевшись, Полина убедилась, что с ним Макар Илюшин. Она видела лишь головы над цветущими кустами. Армен не махал руками и, похоже, даже не удирал.

В эту минуту дождь зарядил сильнее и скрыл оранжерею, словно занавес – сцену.

Позади Полины послышались тихие, почти бесшумные шаги. Девушка обернулась.

К ней подкрадывался Тарас Воловик. Он переступал на цыпочках по ковру. Между ними оставалось не больше десяти шагов. На бледных щеках горели два ненатурально ярких пятна, как будто Тарас щедро намазался румянами. Рот полуоткрыт, а за пересохшими губами желтеют острые зубы.

Полина свалилась с подоконника и завизжала так, что сама на миг оглохла. Дом вздрогнул, тени шарахнулись по углам. Воловик отпрыгнул.

Одновременно хлопнули несколько дверей, послышался топот. Первым из-за угла вылетел Сергей.

Полина видела однажды, каким стремительным он может быть при необходимости. Но сейчас это поразило ее, как в первый раз. Секунда – и огромный, как медведь, Бабкин стоял между ней и Воловиком.

И такой же злой.

– Ты цела?

Полина пробормотала, что с ней все в порядке, и поднялась. Кажется, она стукнулась об угол подоконника…

– Психованная! – ощерился Тарас. – Орать-то зачем?

– Вы ко мне подкрадывались!

– Он подкрадывался? Полина!

– Да!

– Нет! Пошутить нельзя, что ли?

– Поподробнее про шутки, пожалуйста, – попросил Бабкин. – Я тоже люблю посмеяться.

– Вы не поймете, – огрызнулся Воловик. – У нас разное чувство юмора.

Сзади раздался негромкий голос:

– Что здесь происходит?

Возле лестницы стоял Макар. Он даже не запыхался.

«Громко же я заверещала, если меня было слышно в оранжерее!» – мелькнуло в мыслях Полины.

Илюшин подошел к ним.

– Мне нужно повторить вопрос? Кто-нибудь в состоянии объяснить мне, что за вопли в доме?

«Воловик собирался меня убить! – хотела крикнуть Полина. – Он бы меня задушил, а потом перегрыз горло для верности! Это он, он убил эконома!»

Но наткнулась на взгляд Макара. Ледяной, предостерегающий взгляд. Он запечатал ей рот, словно ладонью. Полина лишилась дара речи и смогла лишь промычать что-то невнятное.

– Я объясню, – с достоинством сказал Тарас. – Я шел в бильярдную. Мы договорились сыграть партию до ужина. Смотрю, мечтательная девица сидит, глазеет в окно. Дай, думаю, встряхну ее. Все такие тухлые сегодня, сонные.

– «Встряхну» – это как? – уточнил Бабкин.

– Да под ребрышки бы ущипнул. – Тарас хихикнул. – Девицы от этого оживляются.

Полина дернулась от омерзения.

– Ребрышки, значит, – кивнул Макар. – Ясно. А кто вас ждал в бильярдной?

– Я ждала.

Анжелика вышла из тени. Полина в суматохе и не заметила, как она появилась.

– Сижу в бильярдной, думаю: что за крики? Между прочим, Тарас, я там уже пять минут. Джентльмен не должен заставлять даму ждать.

Воловик прижал руки к груди с видом глубочайшего раскаяния.