Кесарево свечение

– Тут, между прочим, есть некоторая амбивалентность, – сказал Дельфин. – Она сказала, что Троя погибнет из-за этого коня, но что это было – предсказание или предупреждение? Если бы троянцы вняли предупреждению, тогда и предсказание бы не состоялось, верно? Такого рода логические тупики присутствуют во всей культуре древних. Двоякость творит великие метафоры. Не будь предательства Иуды, не состоялся бы подвиг Христа. Не было бы низости, не воздвиглось бы величие. То же самое происходит и сейчас. Вся история завязана на таких парадоксах, которые говорят об ограниченности человеческого сознания. Когда-нибудь в будущем мы посмеемся над своими логическими мучениями.

– Кто это мы? – проворчал Ваксино. Он старался не подать вида, что его занимает эта тема.

– Люди будущего, – улыбнулся Дельфин.

– То есть они посмеются над нами? – Ваксино пыхтел, чтобы не уронить реноме брюзгливого классика. – Какое отношение имеет к этому взбалмошная Наташка-Какашка? Девчонка спела несколько фривольных песенок, а ее уже возвели в Кассандры…

Беби Кассандра

рассказ

В начале 1980-х, точную дату не припомним, в ходе нашего долгого странствия мы достигли юго-запада Вашингтона, Дистрикт Коламбия, и сняли там двухкомнатную квартиру в большом жилом доме. В этом районе, с его геометрически правильными кварталами шестиэтажек, мы все время пребывали в состоянии сонливого замедленного движения. Шаркаешь ногами из кухни, с чашкой кофе в руке, к окну в гостиной. Потягиваешь тепленький напиток перед окном с видом на робкий, если не слезливый, пейзаж. Ничего особенного в поле зрения не определяется, кроме паклевидных облаков да ряда одинаковых окон со стоящими в них то тут, то там одинокими фигурами соседей, потягивающих тепленький кофе.

В редких случаях можно увидеть в небесах альбатроса на пути из Гренландии к мысу Горн. Он совершает круг над кварталами юго-запада, а потом, явно напуганный монотонностью этих мест, быстро взмывает к облакам; выше, выше, исчез! Ну и птичка, говорим мы сами себе, экая огромная Чайка! Месяц за месяцем она летит над ревущим и пенящимся океаном; разве можно сравнить чеховскую дачную пьесу с этими головокружительными водоворотами! В конце концов она приземляется на предназначенном ей утесе возле мыса Горн и начинает там свои любовные игры. Посылает там звуковые сигналы противоположному полу своего вида, и противоположный пол посылает тысячи звуковых сигналов новичку. Тысячи негативных калькуляций имеют место перед тем, как возникает одна-единственная позитивная калькуляция, после чего два альбатроса, он и она, начинают летать вместе, показывая уникальную, почти безупречную синхронность.

Мы имитируем волну какого-то воображения, сильные эмоции, но потом оставляем скучное, обезальбатросенное окно и плетемся к своему полуспальному дивану. Кружка остается на полу, никакого осадка на дне.

«Это как раз то, что вам нужно, – говорит наш сосед, психолог доктор Казимир Макс. – Лучшая терапевтическая среда для блуждающего народа. Оставайтесь здесь так долго, как можете, и избавитесь от изнуряющей мигрени, кожного зуда и сыпи, депрессии духа и угнетения либидо – всех этих последствий культурного шока. Посмотрите на меня, я поселился здесь двадцать пять лет назад, сразу после того, как мой апартмент в Будапеште был поражен танковым снарядом, и с тех пор с удовольствием ощущаю постоянное улучшение моего состояния».

Так случилось, что сразу после этого увещевания мы нашли новую квартиру и переехали в маленький кондоминиум в районе Адамс-Морган. Ошеломляющий опыт, мы должны признать, равный, скажем, эмиграции из Исландии в Бразилию или из Минска в Париж. Нечто сродни переходу из сна в реальность или наоборот. Теперь из большущего окна нашей гостиной открывается вид на мешанину домов Адамс-Моргана и Дюпона, с ее башенками, куполами, бесчисленными типами террас и деков, огромным разнообразием антенн, а дальше церковные шпили, отдаленные колоннады нашего правительства и гигантская фараонская колонна-символ, в конечном счете. Добавьте к этому аэролайнер, что через каждые две минуты скользит, словно разумное существо, вниз к порту Нэшнл, и вы получите полную картину.

С другой стороны окна нашей спальни выходили на оживленную деловую улицу с ее неиссякаемым потоком машин, множеством маленьких шопов, торгующих любыми необходимыми предметами, от французских булочек до камней, домашних любимчиков. На одном углу саксофон играл каждую ночь до рассветного часа, на другом безостановочно завывал проповедник, поставивший своей целью пресечь зловредный гедонизм человечества.