— Что вы говорите, Витя? Что вы говорите? Нина, Нинка, подожди меня, куда ты бежишь?
— А как у вас со спортом, товарищ Кравченко? Неужели вы не занимаетесь спортом? Всесторонне развитая комсомолка должна заниматься спортом, прыгать дальше всех, бегать быстрее всех…
— Это моя подруга Нина! Познакомьтесь!
— Очень приятно, Ниночка. Бурильщик товарищ Виктор Алексеевич Колтыга к вашим услугам. Вы, надеюсь, такая же, как ваша подруга, на все сто? Так как у вас, дочки, со спортом? Нельзя запускать этот участок работы.
— Я хочу заняться лыжами.
— Это мы слышали. Лыжным двоеборьем, да?
— Да, представьте себе!
— Не дело, товарищ Кравченко. Здесь вы не добьетесь успеха. Может, вам попробовать хоккей? Клюшку можете сделать сами. Или баскетбол? Это идея — баскетбол! Вопросы тактики я беру на себя. Личный друг Рэя Мейера из университета Де-Поль и…
Он стал нам рассказывать о каких-то спортивных очках и что-то еще. Можно было подумать, что он крупный специалист по спорту. В прошлую нашу встречу он весь вечер рассказывал мне о Румынии, как будто провел там полжизни, а в первую нашу встречу все говорил о космосе какие-то ужасно непонятные вещи. Он очень образованный, просто даже странно, что он бурильщик.
Мы медленно шли по площади к столовой «Маяк». Виктор размахивал руками, а Нинка смотрела на него вне себя от изумления, и вдруг я увидела Геру Ковалева.
Гера стоял с двумя другими моряками, и все они втроем в упор смотрели на меня.
— Здравствуйте, Гера!
— Привет!
— Вы давно пришли из плавания?
— Недавно.
— А что вы такой? Плохо себя чувствуете?
— Хорошо.
— Знакомьтесь, это Виктор…
— Мы знакомы.
— А это Нина, моя лучшая подруга. Ниночка, это Гера Ковалев, моряк и… можно сказать?
— Можно.
— И поэт.
— Ниночка, ты смотри, не уезжай без меня. Гера, мы еще увидимся.
Мы остались вдвоем с Виктором, и он вдруг замолчал, перестал рассказывать о спорте, засвистел тихонько, потом закурил и даже, кажется, покраснел.
— Виктор, что вы мне хотели сказать?
— Я уже сказал.
Я вдруг потеряла голову, потеряла голову, потеряла все. Унеси меня за леса и горы, за синие озера, в тридевятое царство, в некоторое государство. У меня подгибались ноги, и я схватила его за пуговицы.
— Скажи еще раз.
— Ну вот, еще раз.
— Теперь еще раз.
— Пожалуйста, еще раз.
— Ты… ты… ты…
— Где бы нам спрятаться?
— Иди сюда!
— Туда?
Я побежала, и он помчался за мной. Мы спрятались за какими-то елками, и он, конечно, сразу полез, но я отошла и тут вспомнила про апельсины, вынула из сумки самый большой и протянула ему:
— Съедим вместе, да?
— Давай вместе.
— Ты умеешь их чистить?
— Да, — вдруг сказал кто-то рядом, — символическое съедение плода.
На нас смотрели Коля Калчанов и стоящая рядом с ним очень красивая девушка в брючках.
— Как там наша очередь, Николай? — спросил Виктор.
— Двигается, Адам.
А я не стыдилась. Я прижалась к Виктору и сказала:
— Коля, я была не права насчет бороды. Носите ее, пожалуйста, на здоровье.
— Благодарю тебя, Ева, — поклонился Калчанов.
Я даже не обиделась, что он назвал меня на «ты».
9. Герман Ковалев
Но глаза у нее все же были печальными. Только печаль эта была не моя. Она ко мне буквально никакого отношения не имела.
Я смотрел, как они приближались, как размахивал руками Виктор, как Люся печально взглядывала на него и как таращила на него глаза какая-то пигалица, идущая рядом.
— Вот она, — сказал я, — та, повыше.
— Эта? — выпятил нижнюю губу Боря. — Ну и что? Рядовой товарищ.
— Таких тыщи, — сказал Иван, — во Владике таких пруд пруди. Идешь по улице — одна, другая, третья… Жуткое дело.
Мои товарищи зафыркали, глядя на Люсю, но я-то видел, какое она на них произвела впечатление.
— Если хочешь, можно вмешаться, — тихо сказал мне Боря.
Конечно, можно вмешаться. Так бывает на танцах. Отзываешь его в сторону. «Простите, можно вас на минуточку? Слушай, друг, хорошо бы тебе отсюда отвалить. Чего ради? Прическа мне твоя не нравится. Давай греби отсюда!» А к нему уже бегут его ребята, и начинается. Глупости все это. К тому же, в общем-то, это нехорошее дело, хотя и спайка и «все за одного»… А Виктор Колтыга — парень на все сто. Разве он виноват, что ростом вышел лучше, чем я, и возрастом солидней, и профессия у него земная? Морякам в любви всегда не везло.