Дорожные работы

– Я знаю, – ответил он. Мэнси вернулся с кредитными карточками и слушал, стоя у дверей.

– И как раз один из пареньков, который вопил громче всех, в конце концов и получил на свою голову. Луиджи Бронтичелли – так его звали. Такой же стопроцентный еврей, как и я. – Мальоре рассмеялся. – Он подошел погладить собаку мистера Пьяцци в один августовский день, когда стояла такая жарища, что можно было яйцо изжарить на асфальте, и с того самого дня ничего кроме шепота у него из горла не выходило. Он потом открыл парикмахерскую в Манхеттене, и его прозвали Шептуном.

Мальоре улыбнулся ему.

– Так вот, приятель, не хочу тебя ничем обидеть, но ты мне напоминаешь собаку мистера Пьяцци. Ты, конечно, пока не рычишь, но если какой-нибудь неосторожный пацан подойдет тебя погладить, ты закатишь глаза. А хвостом ты вилять перестал давным-давно, даже, наверное, уже забыл, как это делается. Пит, отдай этому парню его кредитные карточки и квитанцию. Мэнси вручил ему все документы.

– В общем, договорились, – сказал Мальоре. – Приедешь завтра, и мы еще с тобой потолкуем. – Мальоре сделал паузу, наблюдая за тем, как он укладывает вещи в бумажник. – И тебе действительно надо вытряхнуть всю эту дрянь из бумажника. А то ты вконец растянешь его и превратишь в полное дерьмо.

– Может быть, я так и сделаю.

– Пит, проводи этого джентльмена до его машины.

– Сейчас.

Он уже открыл дверь кабинета и занес ногу, чтобы ступить за порог, когда Мальоре сказал ему вслед:

– Рассказать тебе, мистер, что случилось с собакой мистера Пьяцци? Ее отвели к ветеринару и усыпили, вот такая история.

После ужина, когда Джон Чэнселлор начал подробно объяснять, каким образом новое ограничение скорости на заставе Джерси способствовало уменьшению несчастных случаев, Мэри задала ему вопрос о новом доме.

– Поначалу он мне даже понравился, – сказал он. – Но потом я пригляделся повнимательнее и обнаружил в западной стене термитов. Черты лица ее опустились, словно скоростной лифт.

– Так значит, все без толку?

– Выходит, что так.

– Что же теперь делать?

– Знаешь, я все-таки, пожалуй, попробую съездить туда завтра еще раз. Спрошу у Тома Гренджера – может быть, он знает специалиста по выведению термитов. Тогда захвачу парня с собой и покажу ему дом. Чтобы, так сказать, получить заключение эксперта. Может быть, все еще и не так плохо, как мне показалось.

– Ой, дай-то Бог. Все-таки шесть комнат, задний дворик… – Она мечтательно остановилась на полуфразе.

Знаешь что, – неожиданно заявил Фредди. – Я хочу сказать тебе, что ты настоящий принц. Такой, какие бывают только в сказках. Как это вообще у тебя получается, Джордж – так нежно и ласково относиться к своей жене? Объясни все-таки, это что – природный талант? Или, может быть, ты где-нибудь брал уроки?

– Заткнись, – сказал он.

Мэри ошеломленно огляделась вокруг. – Прости, что ты сказал?

– Ах, нет, – принужденно рассмеялся он. – Это я по поводу Чэнселлора. – Видишь ли, мне просто смертельно надоели все эти апокалиптические речи о конце света и всеобщей катастрофе, которыми потчуют нас Джон Чэнселлор, Уолтер Кронкайт и им подобные.

– Не стоит ненавидеть вестника из-за той вести, которую он нам принес, – сказала она и посмотрела на Джона Чэнселлора исполненным сомнения и беспокойства взглядом.

– Наверное, ты права, дорогая, – сказал он и подумал про себя:

Ну и ублюдок же ты, Фредди, никогда тебе этого не прощу.

Фредди кротким голосом сообщил ему, что не стоит ненавидеть вестника из-за той вести, которую он тебе принес.

В течение некоторого времени они молча смотрели выпуск новостей. Потом начался рекламный блок. На экране появилась реклама лекарства от насморка – два человека, у которых головы превратились в огромные глыбы соплей. Потом один из них принял чудодейственное средство от простуды, и серо-зеленый омерзительный куб, внутри которого скрывалась его голова, распался на куски.

– Похоже, ты начинаешь понемногу поправляться, – сказал он. – Голос уже не такой простуженный.

– Да, Барт.

– Я очень рад.

– Скажи мне, а как зовут агента по торговле недвижимостью?

– Монохан, – ответил он автоматически.

– Да нет, я говорю не о человеке, который продает тебе завод, а об агенте, предложившем тебе купить этот дом.

– Ольсен, – ответил он без запинки, проворно подобрав это имя на свалке памяти.

Снова начался выпуск новостей. Следующее сообщение было посвящено Давиду Бен-Гуриону, который вроде как был готов присоединиться к Гарри Трумэну.