Гечевара

Подойдя к объяве, «стюарт Маш» чуть не упал.

«Товарищи! – прочёл он. – Неужели вам не надоело вкалывать для прибыли буржуев в этой мерзкой жральне?! Не тошнит ли вас от вечной вони пережаренного масла?! Разве вам ни разу не хотелось впихнуть сраный бургер в пасть Снежане, так, чтоб она подавилась и подохла?!

Так давай же, парень, отпусти свои желания на волю, да, да, да!!!

Не ешь в «Мак-Пинке!»

Не работай на «Мак-Пинк!»

Взорви «Мак-Пинк!»

Товарищ! Баррикады тебя ждут!»

Поражённый, Алексей взглянул по сторонам. Пустыня! Рука вдруг потянулась к объявлению – сорвать! Сорвать, скомкать и выбросить, пока никто не видит! Но Двуколкин удержал свою нереволюционную конечность. Так и не поняв, что происходит, нырнул в раздевалку. И здесь тоже никого. Стал переодеваться…

И вдруг понял!

Кто бы ни был автор объявления, и какими бы ни являлись его побуждения, он, Двуколкин, будет основным подозреваемым в этом «деле». Пусть никто не знает о его идеях (кроме разве что Ирины, но она их всё равно не поняла, да Лизы… Лиза не предаст). Ведь для подозрения достаточно того, что Лёша пришёл первым!

Мысль о том, чтоб незаметно снять агитку, снова появилась в голове…

«Нет! Нет! – сказал себе Двуколкин почти вслух. – Я не предатель! Больше я предателем не буду! Лучше пострадать! Пускай, пускай, они решат, что это я!».

Дрожащая рука взяла фуфайку, кем-то позабытую вчера. «Так, переодеваемся, цепляем «Машу» и идём работать, словно так и…» Из фуфайки выпала бумажка.

Белый, аккуратный лист обычного конторского формата, сложенный военным треугольником.

Внутри Алёша обнаружил ни больше ни меньше, как рецепт коктейля Молотова. «Для вонючего « Мак-Пинка » и машин его хозяев» – пояснялось ниже.

Едва только Алексей успел прочесть весь текст, как по коридору кто-то зашагал. Двуколкин, ни мгновения не думая, скомкал лист и, красный от стыда, засунул в свою сумку.

– Ты чего? – спросил кассир. – Эй! Плохо что ли?

Парень обнаружил Алексея распластавшимся на лавке, с красной рожей, ненормальным пульсом и замедленной реакцией.

– Здоров, – процедил Лёша, одним махом поприветствовав кассира и сказав ему, что не болеет.

– Видел там объяву? – спросил тот.

– Не я, – ответил Лёша.

– Что?

– Говорю, не я повесил, – отвечал Двуколкин, уже начиная понимать дурацкую ошибку.

– Да я не говорю, что ты, – бросил кассир.

Положив свой рюкзак, он скрылся. Алексей остался вновь один. «Баран, баран, баран! – застонал Лёша. – Трус! Придурок!». Пару раз он стукнулся о стенку головой… Но звук привлёк бы лишнее внимание. Чтобы хоть как-то отвести от себя подозрение, теперь уж несомненное, он встал, собравшись из последних сил, и двинул в зал. Мыть столики.

Там, в зале, первое, что бросилось в глаза, был лист белой бумаги на столе. Опасливо приблизившись, Алёша обнаружил там не что иное, как анкету для вступления в НБП.

Над этой вот анкетой, обалдевшего, молчащего, разинувшего рот, его нашёл кассир, пришедший вслед за Лёшей.

– Ничего не понимаю, – прошептал он. – Хм… «Прошу принять меня в члены Национал-Боль… Россия – всё…». Что это?

– Я не знаю, – сказал Лёша.

Вскоре появились призыв к стачке (из мармита) и инструкция о том, как эффективнее всего вести себя на митинге (была внутри контейнера для мусора). За десять минут до открытия все работники толпились там же, где кассир увидел Лёшу, и где Лёша обнаружил странную анкету.

– Охренеть! – твердила Ксюша то ли восхищённо, то ли просто в замешательстве. – Ну не, блин, охренеть вообще! «Стачку» тут какую-то придумали… Ха… Это типа «течки», что ль?

– Партии все эти… надоели, – мрачно бормотала Ира.

– Это не такая, – пояснил ей кто-то. – Не из толстопузых.

– Люди! Вы скажите мне, – твердил кассир Василий. – Это всё кто сделал?

– Я не знаю, – глупо повторял Алеша.

– Юр, это не ты? Хи-хи-хи-хи!

– Наверно, кто-то из вечерних. Из той смены.

– Да навряд ли…

– Кто сегодня пришёл первый?

– Лёха, ты?

– Ну…

– Люди, люди! – зазвучал вдруг голос Лизы. – Вы чего вообще? Пришёл тут Лёша, такой, да, в час ночи!? Что за чушь? Ну, кто-то из вечерних, по-любому!

– По-любому, из вечерних, – подтвердила Ксюша.

– Может быть, охрана?

В этот миг открылась дверь подсобки, из которой вышла менеджер Снежана.