Лангольеры

– Я не хочу в нее стрелять, – начал было снова Крэг, но в этот момент его рука дернулась вверх, когда девушка толкнула его задом. Тотчас она вцепилась в его руку зубами, в самое запястье.

– О! – вскрикнул Крэг и завыл. – О-о-о-о!!!

Его хватка ослабла, и Бетани вывернулась из-под нее. Альберт прыгнул к нему, подняв футляр, в тот момент, когда Туми нацелил револьвер на Бетани. Лицо его было искажено гримасой боли и гнева.

– Нет, Альберт! – крикнул Ник.

Крэг Туми увидел Альберта в последний момент и направил дуло револьвера на него. В какой-то момент Альберт смотрел прямо в дуло револьвера – такого не бывало ни в его снах, ни в фантазиях. Это было все равно что смотреть в разверзшуюся могилу.

«Наверно, я тут ошибся», – подумал он, и в этот момент Крэг нажал на курок.

Вместо выстрела прозвучал легкий хлопок, как из духового ружья, не более. Альберт почувствовал, как о его грудь с надписью на рубашке с короткими рукавами «Хард Рок» что-то стукнуло. Понял, что в него выстрелили, и одновременно обрушил чехол скрипки на голову Крэга. Послышался звук мощного удара, отдавшийся в его руках, и одновременно в мыслях прозвучал голос отца: «Что с тобой, Альберт? Разве можно так обращаться с дорогим музыкальным инструментом?»

Внутри чехла скрипка издала звук: бойнк!

Один медный замок угодил в лоб Туми, и оттуда тотчас показалась кровь, полилась струей. Колени подогнулись, и он повалился прямо перед Альбертом. Глаза Крэга Туми закатились, обнажив белки, и он потерял сознание у ног Альберта.

Сумасшедшая и одновременно чудесная мысль на миг заполнила разум Альберта: «Клянусь Богом, я никогда в жизни лучше не сыграл!» И тут же обнаружил, что задыхается. Повернулся к остальным со слабой улыбкой на губах.

– Кажется, я психанул, – сказал Туз Косснер. Его колени вдруг тоже ослабели, и он повалился на пол, прямо на футляр своей скрипки.

Он пришел в себя менее, чем через полминуты. Брайан похлопывал его по щекам и смотрел на него с тревогой. Бетани стояла на коленях возле него, глядя восхищенными сияющими глазами. Позади нее плакала Дайна в объятиях Лорел. Альберт взглянул на Бетани и ощутил, как его сердце разрастается в груди.

– Аризонский Еврей снова в седле, – пробормотал он.

– Что ты сказал, Альберт? – спросила она и погладила его по щеке. Ладонь ее была чудесно мягкой, чудесно прохладной. Альберт решил, что влюбился.

– Ничего, – ответил он.

В это время пилот снова похлопал его по щеке.

– С тобой все в порядке, парнишка? – спрашивал Брайан. – Как себя чувствуешь? Хорошо?

– Думаю, что да, – ответил Альберт. – И хватит по щеке меня бить. И потом – меня зовут Альберт. Для друзей – Туз. Я сильно ранен? Пока ничего не чувствую. Кровотечение удалось остановить?

Ник Хопвелл присел на корточки рядом с Бетани. На его лице застыла растерянная улыбка.

– Я думаю, ты выживешь, дружок. В жизни не видел ничего подобного… а повидал я много чего. Дай-ка руку, я тебе дам один сувенир на память.

Альберт протянул ему ладонь, которая заметно дрожала, и Ник что-то вложил в нее. Альберт поднес предмет к глазам и обнаружил, что это пуля.

– С пола подобрал, – пояснил Ник. – Даже не деформирована. Прямо тебе в грудь угодила – даже вон, на рубашке, след пороха. Стукнула и отскочила, представляешь? Осечка, что ли, произошла? Видно, Бог тебя любит, друг.

– Я еще про спички подумал в тот момент, – слабо сказал Альберт. – Решил, что вообще не выстрелит.

– Это было очень отважно и очень безрассудно с твоей стороны, мой мальчик, – сказал Боб Дженкинс. Лицо его было бледным, словно он сам готов был упасть в обморок. – Ох, никогда не верь писателям. Слушай их сколько влезет, но никогда не верь. Боже мой, а что, если бы я оказался неправ?

– Вы почти были неправы, – заметил Брайан, помогая Альберту подняться на ноги. – Это, знаете ли, вроде того, как вы подожгли другие спички из той чаши. Там заряда как раз хватило, чтобы вытолкнуть пулю из патрона. Чуть больше заряда, и Альберт получил бы пулю в легкие.

У Альберта снова закружилась голова. Он покачнулся, и Бетани немедленно обхватила его за поясницу.

– Я подумала, до чего же он смело поступил, сказала она, глядя на него так, будто Альберт Косснер по большой нужде ходит не иначе, как бриллиантами. – Просто невероятно.

– Благодарю, – сказал Туз с холодноватой улыбкой. – Ничего особенного. – Самый проворный еврей к западу от Миссисипи вдруг осознал, что значительная часть девушки была прижата к нему и что от нее исходил невыразимо приятный аромат. Неожиданно он почувствовал себя просто отлично. Более того, показалось, что никогда еще не чувствовал себя так классно. Тут он вспомнил про свою скрипку и подобрал чехол. На чехле образовалась небольшая вмятина, и один замочек сломался. К нему прилипли кровь и волоски. В желудке Альберта что-то лениво перевернулось. Он раскрыл чехол и заглянул внутрь. Инструмент был в полном порядке, и Альберт облегченно вздохнул.