Ты обратилась в лунный свет

— Нет. Винифред жила у себя в доме. Грета регулярно навещала ее, — ответила миссис Креншоу.

У Мэги пересохло во рту. Она тут же поняла, что ей делать, осознание этого было столь внезапным, что она привстала из-за стола от неожиданности. Надо сходить на могилу Греты Шипли и посмотреть, нет ли там колокольчика.

После слов прощания многие обитатели «Латам Мейнор» перешли в библиотеку, где по воскресеньям выступал виолончелист.

Сара Кушинг осталась со своей мамой, а Мэги пошла к выходу. Но вдруг повернулась и поднялась в номер Греты Шипли. «Хоть бы родственники были там», — молилась она.

Дверь номера была открыта, и она увидела знакомую картину упаковки и сортировки. В комнатах находились трое родственников, которых она заметила на похоронах.

Зная, что не сможет ничего выдумать, она извинилась и высказала свою просьбу:

— Когда я приходила к миссис Шипли в среду, она показала мне рисунок, который сделала вместе с моей мачехой. Он вот здесь. — Мэги кивнула на столик возле дивана. — Это последняя работа Нуалы, и если вы собираетесь его выбросить, я бы хотела его забрать.

— Конечно, войдите, берите, — заговорили сраву все. — Мы еще не успели ничего разобрать, кроме ко-мода, — добавил один из них.

Мэги с надеждой выдвинула ящик. Он был пуст. Рисунок с изображением Греты Шипли, Нуалы и подслушивающей сестры Маркей исчез.

— Его здесь нет, — удивилась она.

— Значит, Грета либо переложила его, либо выбросила, — сказал кузен, удивительно похожий на миссис Шипли. — Доктор Лейн сообщил нам, что после смерти владельца номер сразу запирается до прихода родственников, чтобы они могли забрать личные вещи. Вы расскажите, как выглядит рисунок, на случай, если мы его найдем.

Мэги его описала, дала свой телефон, поблагодарила и ушла. «Этот рисунок кто-то забрал, — подумала она, покидая комнату. — Но зачем?»

Выходя в коридор, она почти столкнулась с сестрой Маркей.

— О, извините, — сказала та. — Хотела только узнать, нe нужна ли родственникам миссис Шипли моя помощь. Желаю всего хорошего, мисс Холлоувей.

56

Эрл Бейтман приехал на кладбище Святой Марии в полдень. Он медленно двигался по извилистым дорожкам, разглядывая посетителей, пришедших провести выходной рядом со своими дорогими людьми.

«Сегодня здесь не слишком много народу, — заметил он, — несколько пожилых людей, супружеская пара средних лет, большая семья пришла отметить годовщину, а потом отправиться пообедать в ресторан у дороги. Типичная воскресная толпа».

Потом он повернул в старую часть кладбища Святой Троицы, припарковал машину и вышел. Оглядевшись вокруг, он начал внимательно читать надписи на могильных камнях. Несколько лет тому назад он стал снимать копии с надписей, но предполагал, что мог что-нибудь пропустить.

Он гордился тем, что за многие годы до тонкостей познал эту тему, но был уверен, что материал, полученный от изучения надгробий, пригодится для телепрограмм. Он начнет с цитаты из «Унесенных ветром», гласящей, что в земле Тары покоилось трое младенцев по имени Джеральд О'Хара-младший. О, эти надежды и мечты, высеченные на камне, полустертые, забытые, никому не нужные, но все еще хранящие грусть по любимым. Вдумайтесь — трое любимых сыновей! Именно так начнет он свою лекцию.

Конечно, он быстро перейдет от печального к светлому, рассказав про одно надгробие на кладбище Кейл Код, где фактически красуется рекламное объявление о том, что дело покойного продолжает его сын. На памятнике указан даже новый адрес.

Озираясь вогруг, Эрл нахмурился. Несмотря на приятный октябрьский день и полную удовлетворенность своим процветающим делом, он все же был расстроен и даже зол.

Как было условлено, прошлым вечером Лайам зашел к нему домой, они выпили, a потом поехали поужинать. Несмотря на то что он положил чек на три тысячи долларов рядом с бутылкой водки на баре, где его невозможно было не заметить, Лайам это проигнорировал. Он посоветовал Эрлу заняться гольфом, а не рыскать по кладбищам.

«„Рыскать“, надо же, — подумал Эрл, мрачнея. — Я ему покажу, что значит это „рыскать“».

Будь он проклят, если Лайаму удастся предостеречь от него Мэги Холлоувей еще раз. Это просто не его дело. Лайам спросил, не виделся ли он с Мэги, а когда он ответил, что с понедельника видел ее только на кладбище и, конечно, на похоронах миссис Шипли, Лайам сказал:

— Эрл, ты все со своими кладбищами. Я начинаю беспокоиться за тебя. Ты слишком увлекся.