Галактический глюк

– Фред, – в голосе Вениамина можно было уловить несвойственные ему обычно обертоны, из чего ИскИн сделал вывод, что речь пойдет о предмете весьма деликатном. – Мне кажется, тебе стоит выслушать Литицию с Саввой, а после высказать свои соображения.

ИскИн с интересом посмотрел на Вир-Щипков.

– Видишь ли, Фредриксон, – начала Литиция.

Понимая, что поставил напарника в крайне неловкое положение, Вениамин неловко отвернулся в сторону. Взгляд его упал на перекошенную физиономию Канищеффа, который как раз собирался начать прочистку мозгов двум идеологам.

– Вы тут, як я разумею, за народную идею радеете, – растопыренной пятерней Жан-Мари изобразил в воздухе нечто непонятное, но, по-видимому, имеющее некое отношение к тому, о чем шел разговор. – А я вот шо у вас спросить хочу – на фиг кому эта ваша идея треба?

– Что значит «на фиг»? – возмущенно вскинул широкие брови Никита Сергеевич.

– Что значит «кому нужна»? – подхватил, точно эхо, Владимир Ильич.

Канищефф откинулся на спинку стула и повернул голову так, чтобы единственный глаз его мог видеть сразу обоих борцов за общечеловеческую идею.

– Вот гляжу я на вас и мозгую, – медленно и задумчиво начал Жан-Мари. – Вроде мэнши вы не совсем уж глупые. Одеты, опять-таки, прилично. А несете дурь такую, шо, со стороны глядя, можно подумать, будто вас мамки в детстве вместо молока керосином поили.

К удивлению Вениамина, Никита Сергеевич и Владимир Ильич внимательно, не перебивая, слушали, что говорил им чистильщик. И вдруг Обвалов понял, в чем тут дело. Обоим провозвестникам великих идей впервые довелось слышать мнение одного из тех, ради кого они, собственно, и не спали ночей, изучая труды классиков жанра, чтобы потом адаптировать их к современным условиям и переложить на простой, понятный всем и каждому язык.

– Вот вы все тут про народную идею какую-то талдычите, – продолжал между тем Жан-Мари. – А неужто не разумеете, шо идея-то, она у каждого своя. Во где сидит, – Канищефф дважды ткнул пальцем себя в висок. – А ежели нет у мэнша идеи, так, выходит, пустой это мэнш, як стакан выпитый. И ничего нового вы в него уже не вольете.

После того, что сказал Канищефф, наступила пауза.

Пошла минута, другая, и дед с цирюльником зашевелились. Движения эти являлись внешним проявлением повышенной мозговой активности, поскольку Никита Сергеевич и Владимир Ильич подбирали аргументы – естественно, каждый свои, – чтобы дать решительную отповедь коварному супостату, явившемуся под личиной вполне заурядного чистильщика. Общий враг может объединить не только монархистов с коммунистами, но даже каннибалов с вегетарианцами. Вениамину было любопытно узнать финал этой дискуссии, но прежде, чем кто-то из оппонентов Канищеффа разразился пламенной речью, за спиной у Обвалова прозвучали слова Фредриксона:

– Пятьдесят процентов, – и Вениамин понял, что следует сместить акцент внимания в направлении более актуальной темы.

– Фредриксон с нами согласен, – сообщил, поймав взгляд Вениамина, Савва.

– Я сказал, пятьдесят процентов, – поправил его ИскИн.

– Пятьдесят процентов чего? – спросил Вениамин.

– Пятьдесят процентов в пользу того, что Сяо Леопольдо ведет какую-то свою игру, – ответила Литиция.

– И ровно столько же в подтверждение того, что он добросовестно выполняет задание ФКУ, – добавил Фредриксон.

Прикусив верхнюю губу, Вениамин ухватился двумя пальцами за подбородок. Пятьдесят на пятьдесят – выбор сделать непросто. Человек, которому Обвалов во всем стремился подражать, любил повторять, что в неопределенной ситуации агент должен делать выбор в пользу наихудшего из возможных вариантов. Всегда и везде Вениамин следовал этому золотому правилу. Но сейчас он сомневался. Ошибка могла дорого стоить: как минимум – увольнения со службы. Как минимум.

– Ты не хочешь прокомментировать свою оценку? – спросил Вениамин у Фредриксона.

– Я не могу это сделать, – ответил ИскИн. – Ты же знаешь.

– Знаю, – кивнул Вениамин.

– Так что же? – спросил Вир-Щипок.

Вениамин глубоко вздохнул, надул щеки и посмотрел на потолок. Как же все было просто до тех пор, пока он не познакомился с Вир-Щипками!

– До вашего появления на Веритасе Сяо Леопольдо был здесь единственным агентом ФКУ, – медленно, размышляя вслух, произнес Обвалов. – И, судя по тому, что вас сюда прислали, у ФКУ нет причин не доверять Сяо. Так? – обратился Вениамин к Фредриксону, ища поддержки.