Бесплодные земли

Гремели взрывы, порой на их уровне, чаще – далеко внизу; из забранных решетками вентиляционных отдушин время от времени наплывал едкий дым, однако многие воздухоочистители еще работали и успевали разогнать основную его массу раньше, чем соберутся удушливые облака. Пожаров Роланд с Джейком не заметили. Тем не менее Седые реагировали так, словно наступил конец света. Большинство, с пустыми от панического страха лицами, попросту спасалось бегством, но многие в коридорах и сообщающихся комнатах, по которым вела Роланда и Джейка стальная сфера, добровольно кончали счеты с жизнью. Одни стрелялись, другие – таких было гораздо больше – перерезали себе горло или вскрывали вены; считанные единицы принимали яд. На лицах всех мертвецов застыло одно и то же выражение всепоглощающего, непреодолимого ужаса. Джейк лишь смутно догадывался о том, что довело их до этого. Роланд куда лучше представлял себе, что случилось с этими людьми – с их рассудком,– когда давно мертвый город вокруг них сначала ожил, а потом стал разваливаться на части. Роландпонимал: Блейн делает это нарочно. Блейн умышленно подталкивает горожан к смерти.

Они обогнули удавленника, свисавшего с проложенной по потолку трубы отопления, и следом за плывущим по воздуху металлическим шаром прогрохотали вниз по пролету стальных ступеней.

– Джейк! – крикнул Роланд. – Ты ведь не впускал меня, верно?

Джейк помотал головой.

– Я так и подумал. Это сделал Блейн.

Они достигли подножия лестницы и заспешили по узкому коридору к двери-люку, на которой колючими угловатыми литерами Высокого Слога значилось: "ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!"

– Он правда Блейн?

– Да. Имя не хуже любого другого.

– А тот второй го…

– Тише! – угрюмо перебил Роланд.

Металлический шар застыл перед люком. Колесо завертелось, дверь дрогнула и приоткрылась. Роланд распахнул ее, и они вступили в огромное подземелье, простиравшееся в трех направлениях насколько хватал глаз. Подземелье пронизывали казавшиеся бесконечными проходы между рядами электрического оборудования и панелей управления. Панели за редкими исключениями были темны и мертвы, но, стоя на пороге и озираясь широко раскрытыми от удивления глазами, Роланд с Джейком видели загорающиеся контрольные лампочки и слышали шум оживающих механизмов.

– Тик-Так говорил, здесь тысячи компьютеров, – вспомнил Джейк. – Похоже, он был прав. Ты только посмотри!

Роланд не понял, что за слово употребил Джейк, и отмолчался, глядя, как ряд за рядом высвечиваются контрольные пульты. Из одной консоли вырвался язык зеленого пламени, поднялась туча искр – засбоил какой-то древний механизм.

Однако в большинстве своем механизмы, по-видимому, работали – и работали отлично. Стрелки приборов, веками сохранявшие неподвижность, вдруг встрепенулись. Огромные алюминиевые цилиндры завертелись, хранящиеся на силиконовых чипах данные стали сбрасываться во вновь полностью активированные и готовые ко вводу информации банки памяти. На цифровых дисплеях, которые показывали все – от давления в среднем водоносном слое Западного Приречья до полезной мощности бездействующей атомной электростанции в бассейне Сенда, – вспыхнули ярчайшие красные и зеленые растры. По потолку разбежались дорожки света – это одна за другой загорались цепочки висячих стеклянных шаров. А снизу, сверху, отовсюду несся глухой низкий гул генераторов и турбинных двигателей, пробуждавшихся от долгого сна.

Джейк начал выбиваться из сил. Роланд снова подхватил мальчика на руки и мимо машин, о назначении и функции которых не мог даже догадываться, кинулся вдогонку стальной сфере. Чик не отставал. Шар вильнул влево, и они оказались в проходе между штабелями телемониторов – тысячи их громоздились рядами один на другом, точно детские кубики.

"Отец прибалдел бы", – мелькнуло в голове у Джейка.

В этой бесконечной видеогалерее темные участки перемежались множеством светящихся экранов, показывавших город во власти хаоса. И над, и под землей творилось черт знает что. По улицам кучками бессмысленно бродили Зрелые: широко раскрытые глаза, беззвучно шевелящиеся губы. Многие прыгали вниз с высоких зданий. Джейк с ужасом увидел, что несколько сот человек сошлись к Сендскому мосту и бросаются в реку. На других экранах виднелись большие, заставленные койками помещения, что-то вроде общих спален или комнат в общежитии. Кое-где бушевал огонь; впрочем, создавалось впечатление, что пожары – дело рук самих охваченных паникой Седых, по одному Богу известным причинам поджигавших свои матрасы и мебель.