Бесплодные земли

Чух-чух.

Джейк медленно оторвал взгляд от листа. Сердце у него колотилось так сильно, что перед глазами плясал яркий свет – каждый отчаянный толчок в груди отзывался коротким слепящим сполохом, словно сетчатка Джейка запечатлела работу фотовспышки.

Воображение нарисовало ему мисс Эйвери, протягивающую его "Итоговое эссе" родителям. Рядом с мисс Эйвери стоял мистер Биссетт, серьезный и мрачный. Джейк услышал бесцветный внятный голос мисс Эйвери: "Ваш сын серьезно болен. Если нужны доказательства, вот его "Итоговое эссе" – взгляните".

"Уже около трех недель Джон сам не свой", – прибавил мистер Биссетт. – "По временам он кажется испуганным, и постоянно – как в тумане… где-то витает, если вы понимаете, о чем я. Je pense John est fou… comprenez-vous?" (Я думаю, Джон сошел с ума… понимаете? – фр.)

Снова мисс Эйвери: "Вы случайно не держите дома сильнодействующие психотропные средства? Джон не может иметь к ним доступ?"

Насчет психотропных средств Джейк был не в курсе, зато знал, что в нижнем ящике письменного стола у себя в кабинете отец держит несколько граммов кокаина. И непременно решит, что сын запустил туда руку.

– Теперь, с вашего позволения, несколько слов об "Уловке 22" ("Уловка 22", иначе "Поправка 22", – сатирический роман американского писателя Джозефа Хеллера), – обращаясь к классу, сказала от доски мисс Эйвери. – Для шестого и седьмого классов это очень спорнаякнига, но раскройте душу ее особому очарованию,и она вас положительно околдует. Если угодно, можете думать об этом романе, как о комедии сюрреалий.

"Еще не хватало про это читать,– подумал Джейк. – Да у меня вся жизнь– сплошные сюрреалии, и ничего смешного в этом нет".

Он вновь обратился к "Итоговому эссе". Последняя страница. Ни единого слова, взамен – еще одна картинка, вклеенная им в сочинение. Фотография пизанской Падающей башни, густо исчерканная черным восковым карандашом: темные, жирные, поблескивающие линии метались и петляли, свиваясь кольцами, выписывая безумные вензеля.

Джейк совершенно ничего не помнил об этом.

Совершенно ничего.

В ушах у него зазвучали слова отца, адресованные мистеру Биссетту: "Fou… (сумасшедший, здесь: не в своем уме – фр.). Да, он определенно fou. Мальчишка, просравший свой шанс в школе "Пайпер", НЕ МОЖЕТ не быть fou, вы согласны? Ну что ж… я сумею решить эту проблему. Решать проблемы моя специальность. Ответ – "Солнечная долина". Ему нужно некоторое время провести в "Солнечной долине". Будет плести корзинки, успокоится, соберется. Вы, ребята, за нашего парня не волнуйтесь; работать он умеет, не то что таиться".

Неужели, если станет известно, что у него не все дома, его действительноупрячут в психушку? Джейк полагал, что ответ на этот вопрос – большое "будьте покойны!" Отец ни под каким видом не потерпит в своем доме сумасшедшего. Возможно, лечебница, куда поместят Джейка, будет называться не "Солнечная долина", а как-нибудь иначе, но от этого не исчезнут ни решетки с окон, ни неслышно рыскающие по коридорам молодые люди в белых халатах и мягких тапочках. Зоркие молодые люди с мощной мускулатурой. Молодые люди, имеющие доступ к шприцам и ампулам, полным искусственного сна.

"Всем расскажут, что я уехал, – подумал Джейк. Поднимающаяся волна паники временно заглушила голоса, спорившие у него в голове. – Скажут, что я проведу год у тетки, в Модесто… или в Швеции, по студенческому обмену… или в открытом космосе, на ремонте спутников… Мама будет против… но мама поплачет и согласится. У нее есть ее хахали, а потом, она всегдас ним соглашается. Она… они… я…"

Джейк почувствовал, что к горлу подступает пронзительный крик, и крепко сжал губы, чтобы сдержаться. Вновь опустив взгляд к неразберихе диких черных каракулей, клубившихся поверх изображения Падающей башни, он подумал: "Надо выбраться отсюда. Надо уйти, сейчас же".

Он поднял руку.

– Да, Джон, в чем дело? – мисс Эйвери смотрела с легким раздражением, которое приберегала для учеников, перебивающих ее посреди лекции.

– Мне хотелось бы на минутку отлучиться, если можно, – сказал Джейк.

Очередной образчик "пайперизма". Пайперовцам не полагалось "сливать водичку", "ходить по-маленькому" или, Боже сохрани, "по-большому". По молчаливому соглашению ученики школы "Пайпер" считались слишком совершенными для того, чтобы в процессе своего бесшумного, как того требовал хороший вкус, скольжения по жизни производить шлаки. Изредка кто-нибудь испрашивал разрешения "на минутку отлучиться" – и все.