Мир-на-Оси

– С чем чипсы? – поинтересовался Гиньоль.

– Я просидел всю ночь у телефона, который так и не зазвонил, – ответил Франтишек.

– Все складывалось на редкость удачно.

– Настолько удачно, что не было даже минуты, чтобы набрать номер и просто сказать: приятель, у нас все нормально!

– Мы же договаривались, Франц, что будем созваниваться только в особых случаях.

Франтишек демонстративно затолкнул в рот горсть чипсов и возмущенно захрустел ими. Он был обижен. Гиньоль понимал это. Но при этом виноватым себя не чувствовал.

– Завтра все закончится, – сказал он.

Франтишек с шумом потянул носом воздух и снова ничего не сказал. Снизу, из кухни, тянуло запахом пирога с гусиной печенкой и луком, который готовила Туанона. И, надо сказать, это был не пирог, а сказка! Если бы Туанона начала торговать своими пирогами с гусиной печенкой и луком, то очень скоро сколотила бы приличное состояние.

– Передай Туаноне, что я жду пирог, – сказал Франтишек и отложил в сторону недоеденную пачку чипсов.

Это означало, что он больше не сердится.

– Непременно, – улыбнулся Гиньоль.

Мир и покой снова вернулись в дом на улице Дзуйхицу.

Глава 34

А обитателям Желтого Дома покой даже и не снился. Все смешалось в доме на Ратушной. Все пришло в движение и никак не могло остановиться. А неконтролируемое движение, как известно, ведет к хаосу и разрушениям. Был только один человек, который все мог расставить по своим местам. И имя ему было Гиньоль. Поэтому все с нетерпением ждали его прибытия.

Началось все с того, что с утра пораньше в ратушу заявился – кто бы вы думали? – сам Джерри Ли Льюис! В белом фраке, с растрепанными волосами и злой, как Гонкур Старший после разгрома его непобедимой армии в битве под Шенгеном. И точно так же, как Гонкур Старший, ищущий, на ком бы сорвать злость. Гонкур, помнится, приказал обезглавить всех своих уцелевших в бою генералов. А было их у него более чем достаточно, поскольку, пребывая в добром расположении духа, Гонкур любил раздавать награды и звания. И мог даже понравившегося ему рядового пехотинца взять да и произвести в генералы. Джерри Ли Льюису под руку подвернулись работавшие в ратуше орки. Просто потому, что, по случаю раннего часа, никого другого в Желтом Доме не оказалось.

Джерри Ли Льюис был возмущен тем, что вечером, накануне концерта, который он должен был отыграть в зале Городского Совета, ему неожиданно сообщили, что его выступление отменяется. Сообщили телеграммой! Которая затерялась среди прочей почты. И только сегодня утром попалась на глаза музыканту.

Льюис был возмущен не тем даже, что концерт отменили, а тем, что его поставили в известность об этом в самый последний момент. И – как? Телеграммой! Одно из двух – либо Сен-Санс еще не изобрел телефон, либо это было продуманное оскорбление.

Орки, понятное дело, не могли вразумительно объяснить, почему вдруг концерт был отменен. Не отложен даже, а именно отменен! Так было написано в телеграмме! Орки лишь пожимали плечами и бубнили что-то насчет непредвиденных обстоятельств.

Собственно, Джерри Ли Льюис и не ожидал услышать от них ничего другого. Орки – они и есть орки. Что с них взять?

Поэтому Джерри потребовал, чтобы ему показали его рояль!

Да!

Именно так!

Ему нет дела до того, что эти олухи из Городского Совета не желают его слушать! Он все равно отыграет свой концерт! Пусть даже перед шестью орками! Потому что он – Джерри Ли Льюис! А не какой-нибудь там прыщ на заднице!

После этих слов великого музыканта орки впали в форменную панику. Один из них принялся колотить себя кулаками по голове. Другой сморщил рожу и жалобно что-то причитал. Третий крутился на месте, что твоя юла и, казалось, готов был зажужжать.

По счастью, женщина, та, что постарше, сохранила рассудок и самообладание. Она-то и сообщила Джерри Ли Льюису, что рояль пропал.

– Как пропал? – воскликнул удивленный музыкант.

– А вот так, – развела руками Мара. – Пропал – и все тут.

– Так не бывает! – покачал головой музыкант.

– Идемте, я вам покажу, – сказала Мара.

И, придерживая рукой подол платья, пошла вверх по лестнице.

Потрясенный Джерри Ли Льюис молча последовал за ней.

А следом за ним потянулись и остальные орки.

Мара распахнула дверь зала для торжественных приемов, пропустила музыканта вперед и вошла следом за ним.

И вот тут-то она допустила фатальную ошибку. Ей следовало бы закрыть дверь, чтобы все прочие орки остались по другую ее сторону. Но Мара этого не сделала.