Мир-на-Оси

– И процент излечившихся, как всегда?..

– Сто процентов.

– Удивительно! Дорогие телезрители, не выключайте ваши телевизоры! После рекламы всеми любимый доктор-виртуоз Малахаев расскажет вам, как победить бессонницу с помощью девятидюймовых гвоздей и пригоршни нежареных семечек!..

Клара выключила телевизор.

Все это было ненастоящее.

Такое уже происходило с ней однажды. Приступ панического страха. Ощущение безысходной нереальности всего происходящего. И жуткая, смертельная слабость. Тогда она каким-то образом оказалась на вершине горы, над которой возвышался столб яркого света, увенчанный сияющим додекаэдром. Она почувствовала, как ее тянет к этому столбу. Она подходила к нему все ближе и ближе. Перешагнула через ограждение. Протянула руки вперед. А затем… Она оказалась совсем в другом месте. На людной улице. И чувствовала себя превосходно. Потому что она была свободной…

Клара в страхе посмотрела по сторонам. Словно искала путь к спасению от страшной и непонятной беды. Взгляд ее упал на коробочку с гисами. Клара схватила ее, открыла, взяла в щепоть три серебристых шарика, кинула их в рот, проглотила и замерла, закрыв глаза.

Через минуту ей стало лучше. Слабость прошла. Однако осталось липкое и тягучее, страшно неприятное, пугающее ощущение собственной нереальности. Должно быть, виной всему был сон, который она забыла.

Клара проглотила еще два гиса, встала с кровати и быстро оделась. Она не могла более оставаться в этом месте. Ей нужно было оказаться среди людей. Среди тех, кто будет видеть в ней человека. Такого же, как они. Иначе ощущение нереальности раздавит ее.

Сунув коробочку с гисами в карман, Клара сбежала по лестнице и быстро пересекла гостиную.

На пороге она оглянулась, словно хотела убедиться, что ничего не забыла.

Ах да – свет!

Клара щелкнула выключателем.

Замечательная квартира Готье Ги Баряна погрузилась во мрак.

Глава 22

Он проснулся знаменитым.

Так обычно говорят о человеке, на которого внезапно, словно сорвавшаяся с карниза сосулька, обрушиваются слава и всенародная любовь. Хотя слава может быть и незаслуженной. А любовь – да что о ней говорить. Все мы знаем, чего стоят слава и всенародная любовь. Сегодня тебя, как героя, носят на руках, а завтра даже имени твоего никто не помнит. Новые времена требуют новых героев. И чем быстрее и гуще информационный поток, из которого выныривают эти самые всенародные любимцы, тем быстрее происходит их ротация.

Гиньоль известности не искал. Более того, при его роде деятельности известность была противопоказана. Но все же она его настигла. И, как водится, произошло это ранним утром.

Каждое утро, перед тем как выпить чашку чая, Гиньоль выходил на крыльцо, для того чтобы забрать почту и молоко. Даже лютый холод или проливной дождь не могли заставить его изменить этому правилу. Само собой, в дождь он брал зонтик, а если было холодно, наматывал на шею шарф. Но нынешнее утро было восхитительно солнечным, и Гиньоль вышел на крыльцо в атласных тапках с загнутыми вверх мысками, надетых на босу ногу, и алом шелковом халате с вышитым золотом павлином, подпоясанном кушаком с кистями.

Все было как обычно. На верхней ступеньке крыльца стояла корзиночка с двумя бутылками молока и баночкой сметаны. Из почтового ящика высовывался край свернутых в тугую трубку газет. Лучи Додекаэдра играли в каплях утренней росы, ласкающих лепестки белых роз. Но не успел Гиньоль вынуть газеты из почтового ящика, как в лицо ему уткнулся объектив кинокамеры.

– Господин Гиньоль Гиньоль?

Гиньоль, несколько озадаченный столь неожиданной встречей, сделал шаг в сторону. И наткнулся на другую кинокамеру.

– Как вы можете прокомментировать сделанное вами заявление?

Гиньоль сделал два шага назад – и попал в объектив третьей камеры.

– По каким критериям вы оцениваете уровень инопланетной угрозы?

Гиньоль, конечно, сразу понял, о чем идет речь. Но, признаться, он не ожидал столь скорой реакции на свои выступления в прессе. По его прикидкам, телевидение должно было подключиться ближе к вечеру. Происходящее же означало, что брошенное им семя упало на хорошо унавоженную почву.

Гиньоль взял газеты под мышку и встал на ступеньку. Чтобы все три камеры могли снимать его в выгодном ракурсе.

– Господа! Я хочу сделать официальное заявление!

– От чьего имени вы хотите сделать заявление, господин Гиньоль?